Боль пронзила Красные Мокасины, и он стиснул зубы, затем пристально посмотрел на царя.
– Я думаю точно так же, как и вы. Я забрался сюда, так далеко от моего родного дома, чтобы удостовериться, действительно ли на нас надвигается великая смерть.
– В таком случае прими мои поздравления, – сказал царь. – Ты нашел доказательства.
4
Маркграф
Пик грозы миновал, но Франклин и Вольтер все же успели насквозь промокнуть, пока добирались до частокола. Роберт уже стоял на сторожевой площадке, вперив взгляд в отряд из примерно пятидесяти конных воинов. Их возглавлял высокий и стройный человек, чуть старше тридцати пяти лет. Он восседал на низкорослой лошади чикасо и, несмотря на потоки воды, лившиеся с полей его шляпы, невозмутимо рассматривал стоящих на стене. Весь отряд был в одежде темно-коричневого цвета.
Всадник снял шляпу.
– Делегация маркграфства Азилия по вашему приглашению прибыла на переговоры, – прозвучал его сильный и властный голос.
Роберт тихо присвистнул:
– Это сам маркграф Оглторп.
– Знаю. Что на это скажешь?
– Я думаю, он якобит до мозга костей.
– Но в первую очередь он человек чести, – послышался другой голос. Франклин обернулся и увидел Томаса Нейрна. – Если он говорит, что прибыл для переговоров, то, значит, для переговоров.
– Хорошо, это ваше решение, губернатор, – сказал Франклин.
– Губернатор? – произнес Нейрн с явной горечью в голосе. – Уверен, что меня уже сместили с этого поста и я больше не являюсь правителем Южной Каролины. Теперь все в руках Тайного союза. А для них одно ваше слово стоит пяти любого из нас.
Франклин вздохнул:
– Давайте определимся так, губернатор: то, что вы говорите, возможно, соответствует правде, и я не стану лицемерить и прикрываться ложной скромностью, – действительно, у меня есть авторитет во всех колониях. Я честно в этом признаюсь, но так же честно я признаюсь и в том, что не обладаю ни политическим, ни военным опытом, чтобы в сложившейся ситуации должным образом воспользоваться своим авторитетом и популярностью. Губернатор Южной Каролины – вы. Кроме того, до наступления лучших времен вы являетесь верховным командующим военных сил Тайного союза на территории Каролины. Вы будете выполнять свой долг, а я свой.
Нейрн пристально посмотрел на него, и показалось, что он как-то распрямился и сделался более значительным и в то же время словно согнулся под грузом ответственности.
– Хорошо, – сказал он. – Надеюсь, я справлюсь с возложенными на меня обязанностями. Мои познания в военной стратегии оставляют желать лучшего, но соглашусь с вами, у меня их больше, чем у вас. А у Оглторпа, – он кивнул в сторону всадника, – больше, чем у кого бы то ни было из нас. – Он вздохнул. – Но мы не можем назвать его нашим другом. И все же нельзя допустить, чтобы они стояли там под дождем. Открывайте ворота, – распорядился он и начал спускаться вниз по лестнице, чтобы встретить гостей.
Франклин последовал за ним.
Оглторп сдержанно поклонился, не Франклину – Нейрну, несмотря на оценку, которую тот ему дал.
– Мои воины останутся за воротами, губернатор, – сказал маркграф.
– Мы будем рады видеть всех вас в качестве наших гостей, – заверил его Нейрн.
Оглторп скупо улыбнулся:
– Губернатор Нейрн, я не хочу тратить время на лишние формальности. У меня нет полной уверенности, что мы сегодня заключим пакт о взаимопомощи. И может так случиться, что я выеду из этих ворот только для того, чтобы вернуться и разрушить их. И поэтому ни я, ни мои люди – мы не хотим быть неблагодарными в ответ на ваше гостеприимство. Сам же я позволил себе оказаться на вашей территории только для того, чтобы узнать, когда состоится совет.
Нейрн осторожно откашлялся:
– Вы приехали первыми. Мы ждем еще испанцев, французов, криков, чероки, маронов…
При упоминании последних Оглторп нахмурился:
– Маронов? С этим сбродом никто из нас не заключает союза. Стоит только повернуться к ним спиной, как, будьте уверены, губернатор Нейрн, они вам сразу же перережут горло.
– Риск существует всегда, – вмешался в разговор Франклин, – особенно обидно тогда, когда те, кого мы считали своими союзниками, нарушают договор.
И без того суровое лицо Оглторпа сделалось еще более жестким.
– Я не хочу долго рассуждать об этом до начала совета. Уверен, вы понимаете, что наш союз был заключен против иноземных врагов, и для того, чтобы сохранить равновесие сил между нашими народами, а вовсе не для того, чтобы защищать нас от нашего же собственного, законного короля.
– Вы имеете в виду царя Петра?! – с жаром воскликнул Франклин. – Того, кто вместо сидящего на троне Джеймса будет править нами? Вы…
– Достаточно, сэр, – прервал его Оглторп. – У всех нас будет возможность высказаться на совете, не так ли? И у вас, надеюсь, в том числе.
– Он прав, Бен, – сказал Нейрн. – Могу ли я предложить вам выпить с нами, маркграф?..
– Вынужден отказаться, но за предложение благодарю.
Он поклонился, развернулся и направился туда, где между деревьями его отряд разбивал палатки.
– Да-а, – угрюмо протянул Франклин, – интересно, сколько еще до захода солнца не дружески настроенных армий расположится у наших стен?
Пока все складывалось не так оптимистично, как он это себе представлял.
Вечером прибыла делегация чероки. У них был вид людей, которым пришлось за короткое время проделать трудный путь. И они не стали отказываться от предложенного им гостеприимства и сразу же въехали в открытые для них ворота. Франклин не желал втягиваться в долгую церемонию приветствия, предоставив это дело Нейрну, а сам наблюдал издалека. Нейрн умел управляться с этим до того, как стал губернатором. Перед тем как стать правой рукой Черной Бороды, он выступал в качестве посредника между колонистами и индейцами и знал их нравы и обычаи как никто из белых. И все же Франклин, движимый любопытством, не мог удержаться, чтобы не понаблюдать за ним со стороны.
Индейцев было семеро, все мужчины, в возрасте от шестнадцати до пятидесяти лет. Пестро одетые – в куртках из оленьей кожи или военных мундирах и в набедренных повязках, двое щеголяли в поношенных штанах до колена, из украшений – серьги, бусы и амулеты. Волосы либо коротко остриженные, либо выбриты самым невероятным образом. Их вооружение составляли ружья и устрашающего вида томагавки. Один из них показался Франклину слишком белым для индейца. Он догадался – парень, очевидно, сын торговца кожей, и в том, что он приехал вместе с индейцами, не было ничего особенного.
Конечно же, Франклин был знаком с племенем чероки, ему приходилось разговаривать с их представителями, приезжавшими в Чарльз-Таун на заседания Законодательного собрания и на конспиративные встречи Тайного союза. Это было сильное племя и верный союзник в войне с Фландрией – здесь ее называли войной королевы Анны – и в столкновениях с испанцами. Еще раньше Нейрн весьма оптимистично отзывался об их преданности, и Франклин доверял его мнению.
Оставшуюся часть вечера он провел за написанием писем, которые эфирограф должен был разослать в Луизиану, Флориду, чокто, натчезам, чикасо, командирам различных военных отрядов Тайного союза, губернаторам колоний… Медленно приближалась ночь. К наступлению полуночи он успел сделать только одну десятую намеченной работы. Подошла Ленка и положила ему на плечо руку:
– Пойдем спать, Бен. Бессонные ночи не лучший помощник в делах.
– Неправда. За счет сна можно сэкономить много времени.
Ленка постучала пальцем по письму, над которым он работал.
– Мой английский не идеален, – сказала она, хотя после десяти лет жизни в колониях к ее английскому невозможно было придраться, – но мне кажется, последнее предложение вообще не имеет никакого смысла.
Он удивленно поднял брови и перечитал предложение. Она оказалась права.
– Ну разве что пойти вздремнуть немного, – пошел он на уступки.
– Тебе нужен секретарь, – сказала Ленка.