Сзади послышалось шуршание простыней, но она не обернулась даже тогда, когда раздался сонный голос Эркюля.
– Адриана, – позвал он.
– Спи, Эркюль.
– Я хотел бы, чтобы ты легла рядом.
– В мире есть многое, чего стоит желать, Эркюль.
Возникла многозначительная пауза, в течение которой шуршание простыней продолжилось. Ей не нужно было поворачивать голову, она могла легко представить его задумчивый взгляд, сломанный когда-то и оттого немного кривой нос и густые каштановые волосы. Адриана не хотела в тысячный раз видеть, как он пытается понять ее, определить, что он сделал не так, чем расстроил ее.
– Ты такая красивая там, у окна, – сказал он тихо, с искренним восхищением в голосе. – Ты самая красивая женщина из всех, которых мне доводилось встречать в жизни.
Адриана не находила смысла в этих словах. Зачем мужчины вообще их говорят?
– Спи, Эркюль, – как можно нежнее повторила она.
– Я не могу спать, когда ты не спишь. Я знаю, с тобой что-то произошло в небе. Что-то, о чем ты не хочешь рассказать.
– Просто не о чем рассказывать, Эркюль.
Она слышала, как он опустил ноги на пол и, не отрывая взгляда от города за окном, подняла руку.
– Пожалуйста, не подходи, – попросила она.
– Что я сделал не так? – спросил он. – За что ты сердишься на меня?
– Эркюль, ты здесь не причем.
– Я люблю тебя, и если что-то волнует тебя, это волнует и меня.
Она наконец повернулась к нему, оставив шторы полуотдернутыми, откинула с лица длинные черные волосы.
– Причина в Ирине? – продолжал он.
– Уж кто здесь совсем не причем, Эркюль, так это твоя жена.
– Я давно женился бы на тебе, Адриана. Сотни раз я делал…
– Эркюль, – тихо оборвала его Адриана, – я устала повторять: мои мысли занимаешь не ты, не твоя жена, не твои дети и даже не мое замужество, которое мне совершенно не нужно.
– В таком случае я тебя совершенно не понимаю.
– В таком случае, может быть, тебе лучше меня оставить.
– Раньше ты была счастлива со мной.
– Ты был мне нужен, по крайней мере, я так думала. – Ее голос стал еще тише и нежнее. – Мне нужен был друг, Эркюль, настоящий друг. У меня никого нет – только ты и Креси.
– Но это какая-то странная дружба. Почему она строится только на твоих условиях? Почему, когда ты хочешь, чтобы я был в твоей постели, я в ней и оказываюсь, но когда я хочу, чтобы ты была в моей…
– Я думаю, Ирина не отличается такой широтой взглядов, – сказала Адриана и попыталась улыбнуться.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
Она внимательно посмотрела на него:
– Неужели я так дурно с тобой обращаюсь, Эркюль? Вспомни, когда мы встретились, какую жизненную цель ты преследовал? Ты хотел служить влиятельному принцу, который правил бы в соответствии с требованиями нового времени. Ты хотел стабильного положения. И разве я не исполнила все твои желания? Разве царь не тот господин, которого ты искал?
– Я не спорю с этим, но…
– Что "но"? Любовь никогда не была частью нашей сделки. Ты любишь меня только потому, что я тебе не принадлежу. Если бы ты женился на мне, то сейчас ты был бы не со мной, а с другой женщиной, и я, а не Ирина страдала бы от одиночества на нашем брачном ложе.
– Это неправда. Я никогда не любил Ирину. Но мне нужно было упрочить здесь свое положение, а она – боярская дочь. И нет на свете такого мужчины, который не желал бы иметь сыновей.
– Да, – с горечью произнесла Адриана, – и нет на свете такого мужчины.
Эркюль дернулся, будто его ударили по лицу.
– Прости, любовь моя. Я знаю, ты тоскуешь по Нико. Иногда я забываю…
И ей так захотелось рассказать ему о своем видении, но ее удерживал какой-то необъяснимый страх.
– Понимаешь, Эркюль, я никак не могу забыть. Я работаю в лаборатории, я изобретаю оружие и игрушки для царя, я учу студентов, я пытаюсь не попасть в сети интриг моих врагов, у меня столько дел и забот, и все же я никак не могу забыть. Я все думаю, жив ли он. И вот сейчас… – Она замолчала, поняв, что каким-то образом Эркюль заставил ее сказать больше, чем она желала.
– Что – сейчас? Ты получила какие-то вести о нем?
– Никаких. Послушай, Эркюль, ты должен это знать. Кто-то пытался убить меня. Я подозреваю, что этот некто имеет отношение к исчезновению Нико.
– Этот некто находится здесь, в России, или в какой-то другой стране?
– Именно здесь я получила широкую известность. Но вопрос в другом: враг, который хотел меня убить, человек или существо, принадлежащее нематериальному миру?
– Ты подозреваешь кого-то из malfaiteurs? Думаешь, это один из ангелов зла? Уверен, здесь им никто не служит.
– Когда-то им служила Креси.
– Но ты же не подозреваешь ее?
– Нет. Думаю, они очень хитрые и умеют тщательно маскировать своих земных слуг.
– Очень хорошо, что ты мне об этом рассказала. Я предупрежу всех наших тайных агентов.
– Но только тех, кому ты полностью доверяешь. Кем бы ни был этот тайный враг, у него на службе состоит нечто ужасное и действительно опасное. Это может привести к очень серьезным переменам.
– И ты не хочешь ничего сказать об этом ужасном и опасном слуге?
– Не сейчас.
– Это потому, что ты мне не доверяешь?
– Я доверяю тебе, Эркюль, как никому другому.
– Из чего следует, что твое доверие распространяется не так уж и далеко.
Она подошла к нему, сидящему на краю кровати, нагнулась и поцеловала его в лоб.
– Я ничего не могу с этим поделать, Эркюль. Меня в жизни так часто предавали.
Эркюль тяжело и с шумом выдохнул:
– Ты такой непосильный груз взвалила на плечи, что тебе не хватает сил любить. Ты очень тяжелый человек. Я люблю тебя, но сейчас передо мной стоит не та женщина, которую я встретил во владениях герцога Лоррейнского.
– Ты прав, – тихо сказала Адриана. – Я стала лучше той женщины, стала сильнее. Ну а теперь ложись спать.
– Нет, я думаю, мне лучше уйти.
Адриана пожала плечами:
– Как хочешь.
Он стал одеваться. Одевшись, повернулся к ней, и она заметила слезы, блеснувшие на его глазах.
– Не думаю, что я еще когда-нибудь сюда вернусь, – сказал он.
– Эркюль…
– Я предан тебе. Я умру за тебя. Я найду и уничтожу твоих врагов. Но я больше не в силах быть твоим любовником. Это причиняет нестерпимую боль.
– Как хочешь, – с трудом выговорила Адриана, почувствовав, что у нее перехватило горло.
Он ушел, а она снова приблизилась к окну. На этот раз картина предстала перед ней какой-то размытой, словно слезы и ей застлали глаза. Она знала, что это не так, потому что за все годы, прожитые ею в Санкт-Петербурге, ни одна слеза не скатилась по ее щеке. Она их выплакала в те дни, когда у нее украли сына.
Адриана отогнала мысли об Эркюле д'Аргенсоне прочь, и в тумане, где смешались свет и тени, увидела Николаса. Она не понимала, откуда берет силы надеяться. Казалось, это так опасно – чувствовать, надеяться… любить.
Завтра она раздобудет о Китае все сведения, какие только возможно.
Спустя час ее ресницы наконец-то сомкнулись, но надолго уснуть не удалось, ее разбудили джинны. Она оторвала голову от подушек и села, все та же тревога владела ею.
Откуда-то издалека неслись звуки ружейной пальбы. И в ее комнате находился кто-то посторонний.
3
Кричащий Камень
– А ну-ка еще раз расскажи мне о тех кра-си-и-ивых женщинах, к которым мы направляемся в эти твои земли уичита, – ехидно произнес Таг. Он мрачно вперил взгляд куда-то вдаль, приставив козырьком ко лбу огромную ладонь.
Там вдали, волнисто изгибаясь, простиралась равнина, и редкие карликовые деревья только подчеркивали ее бескрайность.
За спиной одна из лошадей захрапела, и лошадь Тага беспокойно вскинула голову. Красные Мокасины обвел взглядом всех остальных. Из десяти лошадей, которых они взяли с собой, осталось восемь, но и они выглядели изнуренными. Они нуждались в хорошем отдыхе.