– Как ты узнал о заговоре? – спросил султан.
– Я увидел во сне, что с тобой случилось несчастье на охоте, – отвечал хорезмшах, – и я тут же поспешил сюда!
Благодарный Санджар осыпал его наградами…
Но скоро идиллия кончилась. Втайне хорезмшах мечтал обрести самостоятельность: прекратить выплату дани, обрести свободу во внешней политике. Должность чиновника или вассала ему не нравилась. Возможно, он рассчитывал получить независимость именно за спасение Санджара. Но Санджар по-прежнему считал Хорезм не более чем автономной частью империи. Атсыз начал искать возможность вырваться из-под опеки султана.
Во всём мире уважают только силу. Где ее взять хорезмшаху? Очевидно, в Великой Степи, то есть в той части ее, где расположен нынешний Казахстан. Там жили туркмены, кипчаки и канглы. Многие из них готовы были пополнить ряды хорезмийской армии.
Сам Хорезм мог дать только деньги.
Но часть этих денег приходилось отдавать сельджукам в виде дани. Таких данников у Санджара было достаточно много. За право жить ему платили Караханиды (тюркские правители Самарканда) и Газневиды, властвовавшие в современном Афганистане и Пакистане. Санджар имел громадные денежные ресурсы, на которые нанимал уже до 30 000 профессиональных солдат.
Атсыз не мог нанять столько воинов зараз. Тогда он попытался расширить свои владения на севере, чтобы включить в состав Хорезма земли, населенные кочевниками. Степняков можно было вооружить и поверстать в ополчение. Такое войско стоило бы дешевле, и с его помощью хорезмшах рассчитывал освободиться от главенства Санджара. Действовал Атсыз терпеливо: понемногу расширял страну и ждал своего часа (то есть развала империи Сельджуков). И не ошибся. Восточная граница Сельджукского султаната стала напоминать пробуждающийся вулкан. То и дело вспыхивали восстания на окраинах. Для борьбы с ними Санджар наращивал армию. Она состояла из профессиональных гулямов и ополчений племен, включая огузов, живших в оазисах к югу от Черных песков. В одном из таких оазисов располагалась столица Санджара – многолюдный Мерв (современный Мары в Туркмении).
Первое время мятежи на окраинах удавалось подавлять. В 1135 году была разгромлена Газна. Гулямы взяли богатую добычу. В то же время Санджар успевал вмешиваться в дела Западного Ирана. Тамошние сельджуки безоговорочно признали его старшим в роде. К тому времени султану исполнилось пятьдесят.
В 1137 году Газна восстала вновь. Санджар отправился в поход против нее. Хорезмшах участвовал в этом походе, но прямо посреди кампании отпросился домой.
– Мы его никогда больше не увидим под своими знаменами, – пророчески заметил султан Санджар, отпуская шаха.
– Почему же ты его отпустил? – спросил кто-то из придворных.
– Я желаю быть великодушным и мягкосердечным, – заявил Санджар.
Хотя дело, конечно, было в другом. Султан боялся, что Атсыз восстанет прямо во время похода и перейдет на сторону врага. Своей мягкостью Санджар хотел удержать шаха от мятежа. Но это не удалось, и скоро султан получил еще один фронт.
В 1138 году Атсыз захватил Мангышлак. Туркмены, населявшие этот край, подчинились ему. Затем шах напал на область Дженд, расположенную в низовьях Сырдарьи. Когда-то эти земли являлись колыбелью первого государства сельджуков, до их переселения в Туркмению. Теперь здесь кочевали канглы и часть огузов. Эти роды признавали зависимость от Санджара. Следовательно, Атсыз пошел на прямое столкновение со своим господином. Воевать так воевать: мятежник заключил в тюрьму чиновников Санджара в Хорезме, конфисковал их имущество и перекрыл дороги в Хорасан. Меч был вынут из ножен. С тех пор на протяжении почти двух десятилетий Атсыз боролся с Санджаром.
Великому Сельджуку можно посочувствовать. Султан обладал административными способностями, воображением и хитростью. Он предпринимал грандиозные усилия, чтобы удержать в повиновении огромную страну – Восточный Иран. Но это было не в его власти.
Могла ли идти речь о подавлении крупных мятежей, если Санджар не справился с орудовавшей на его территории сектой средневековых террористов-гашишинов, представители которой убивали по приказам своих шейхов неугодных правителей во имя Аллаха? Эта секта возникла в XI веке и обрела популярность среди иранцев, недовольных социальной несправедливостью, царившей в обществе. Перед тем как совершить преступление, террористы подкрепляли себя гашишем и сексом с прекрасными пленницами. Это казалось им более справедливым, чем гнуть спину на жестоких правителей или коррумпированных чиновников.