Снимаю с пояса один из двух мешочков с золотом, которые я взял с собой. Там было ровно тысяча монет и ровно пять килограмм веса. Отсчитываю двадцать монет по десять марок и отдаю остальной мешок толстяку.
Тот колеблется, но видя кучу золота отчаянно махнув головой берёт мешочек в руки.
— Вы граф и мертвого уговорите, совершенно по земному сказал толстяк.
— Хасан, ты пока принимай дилижанс, смотри ходовые качества, отделку, душ с туалетом, проверь, как окна все открываются, а мы пока — за конями. Где, ты говоришь, твой знакомый жулик стоит? — обращаюсь к чернявому.
— Брат! Не жулик он! Брат! — начал показывать дорогу палочкой на песке довольный продавец.
Оставив Хасана, идём довольные на сам рынок, но Бурхес успевает попытаться испортить мне настроение:
— Пьон пришибет меня, а Вас отругает.
— Не переживай, я разберусь. Да и продать это средство передвижения можно.
— За кусок дерева и железа — такие деньги! — явно передразнил Пьон тонким голоском Бурхес.
— Но! Подразнись мне ещё, — нахмурился я, но мое внимание отвлекли ряды с рабами.
Оказывается, целая улица на рынке была отведена под кучеров, конюхов, кузнецов, мастеров, ветеринаров, кожевников и прочих.
— Что, может купим парочку кучеров? — азартно предложил я.
— Нет уж, давай коней для начала, а то потратишь всё ещё, — качнул головой Бурхес.
Дошли до рекомендованного нам продавца, что было не просто, зазывалы лезли со всех сторон, но, боясь потерять свои ручонки, нашей одежды не касались.
Брата чернявого мы узнали сразу, такой же вертлявый, и, по-моему, близнец. И дело было поставлено так же на широкую ногу, много лошадей в индивидуальном загоне, и тонконогие рысками и тяжеловесы. Услышав наши требования, продавец сходу отмел тройку и предложил четверку коней.
— Упряжь купите и такую, и такую, а лишний конь — это лишний конь, — так веско сказал он, что мне расхотелось спорить со специалистом.
Вскоре он подвел четверку белых коней, довольно мощной стати.
— В гонках им не участвовать, но пять, семь километров в час могут тянуть долго, а по хорошей дороге будут делать десять! И цена невысокая.
— Сколько?
— Всего сорок монет за одного!
— Сдурел? — в голос спросили Бурхес, и Малик.
— Сдурел? Я ханских в два раза дешевле брал, — поддержал их я, умолчав, что мне коней вообще подарили.
— Тридцать пять, как кавалеру знака доблести двенадцатой степени, — не моргнув сказал братец, понимая, что мы в теме немного.
После торговли, в которой мы выспорили цену в двадцать шесть монет за коня, я купил тут же разную упряжь. Побренчав остатком в девяносто золотых в кошеле, мы всё-таки решили купить восемь недорогих коней для передвижения по городу. Каждый обошелся вместе с седлом и сбруей в десять золотых. Зачем восемь коней? А про запас! Будут заводными. Итого у меня осталась одна золотая десятимарковая монета. Рабов на эту монетку не купить, наверное.
Иду вместе в Бурхесом и Борилом по рядам рабов, отправив Арчина и Малика запрягать карету.
— Бурхес у тебя деньги есть? — обращаюсь к старику.
Тот мнется и достаёт кошель.
— Три золотых с медью, — пересчитал свои средства он.
— И у меня золотой с серебрухами, — радостно говорит Борил, могу дать.
— Взаймы! Добавляет Бурхес за обоих.
— Не густо, — заключаю я, — ведь дешевле двадцатки тут опытного конюха не купить, а мне бы универсала. Конюха и кучера, а то и двух.
Уже собравшись уходить, я вижу, что за мной бежит смешной старичок на коротких ножках.
— Продам хорошего кучера, конюха всего за двенадцать монет, — говорит он запыхавшись.
— А что так не дорого? Ленив? Или сбегает? — уточняет вместо меня мой личный маг скряга.
— Завтра отчаливаем с утра из столицы, а раб отличный, сейчас приведут, — не моргнув говорит рабовладелец.
Привели здорового мужика лет сорока, всего в шрамах, со злым выражением лица.
— Воевал? — спросил мужика Борил.
— Есть такое, — хмуро ответил тот, оценивающе оглядев могучие стати Борила.
— В каком полку служил? — продолжал допрос Борил. За что попал в рабство?
— Второй конный, отдельная сотня обеспечения, убил сотника, изнасиловал магессу.
— И конюшню сжёг? — весело хмыкнул я. — Хорош раб.
— Сжег, но не конюшню, а повозку, — с удивлением посмотрел раб на меня.
— Что вы предлагает купить жулики? — заворчал Бурхес. — Он же сбежит!
— Сбегу, — согласно кивнул раб.
— Зато специалист хороший, двадцать лет с конями, — вздохнул смешной старичок. — Что же с ним делать, всучили мне не понятно что.
— Рассказывай подробнее, и имей виду, я узнаю, за что тебя в кандалы определили, — приказал я.
— Брали один замок, на севере. После взятия нечаянно повозку поджог, пьяный был, магесса рядом была и потушила, но взамен заставила меня её ублажить, она давно на меня смотрела, а я дурак из благодарности и поимел её, ну и пьяный, конечно, был.
— А сотника за что? — стало интересно мне. — И почему магесса сказала, что изнасиловал?
— Сотник и думал, что я насилую, заорал, попытался меня оттащить, я отмахнулся, а силой не обижен и убил.
— А магесса? — напомнил Бурхес тоже живо интересующийся подробностями.
— Тоже пьяная была, — вздохнул детина, говорит, не могла я просить. Но просила, просто жениха своего забоялась потерять. Так по дурости и попал в неволю.
— По дурости? — хмыкнул Борил. — Убил своего начальника на войне, магессу опять же. И как не казнили тебя? И чего магесса при живом женихе на тебя накинулась?
— Были сбережения, откупился от наследников сотника, всё отдал. Рабство на тридцать лет, без права выкупа. Сбегу, не хочу, как скот. А магесса — баба, а у меня хозяйство большое, даже не большое — огромное. Бабы млеют от меня.
— Беру! Решаюсь я, и отдаю деньги радостному рабовладельцу, предварительно взяв два золотых у своего мага.
— Позвольте, а насколько большое? — прозвучал тоненький голосок шикарной девочки с точеной фигуркой, и ангельским личиком, судя по гербу баронессой, сопровождаемой тройкой охранников.
— Во! Показал раб, хлопнув себя по руке чуть пониже локтя. Сбегу ведь, граф.
— Куда сбежишь? И зачем? — улыбаюсь сказочному вралю, и разворачиваюсь к выходу.
— Ого!
Слышу тот же ангельский голосок, и обернувшись вижу, как она трогает штаны моего нового раба в районе колена.
— Граф, куплю за полсотни у вас, продайте! — обращается баронесса ко мне и добавляет для раба. — Тебе понравиться, не сбежишь, будешь стараться — всё будет как у благородного.
— Чего? — взревел раб. — Сбегу! Я не палка деревянная!
— Баронесса, Вам-то зачем? У Вас с вашей внешностью толпы поклонников, наверное, стихи пишут, песни поют.
— Это всё есть, но мне бы раба Вашего. Полсотни дам.
— Граф! Давай продавай, всё одно этот гад сбежит! — советует Бурхес. — Пусть работает хозяйством, раз головой не умеет.
Я задумываюсь, полсотни золотых, это я тут таких двух куплю спецов.
— Господин граф, не продавайте! Не сбегу! Дайте сдохнуть как человек, а не как кусок мяса, — неожиданно на ходу переобувается раб.
— Как звать?
— Хоргал!
— Ты принят на службу, денег пока платить буду по половине золотого в месяц, надо будет воевать — возьмёшь меч, надо с конями управиться — будешь с конями.
— Граф! — сто золотом, в голосе красавице прибавилось стали.
— Оставьте ваш адрес, загляну, обсудим, будет себя плохо вести — продам, — предложил я, плотоядно оглядывая фигурку красавицы.
— Что же, запоминайте! — неожиданно легко согласилась она.
Глава 23
— Оп-па! Я и не планировал, что такая шикарная девочка согласиться пообщаться, — сказал я, записывая её адрес.
— Смешные вы мальчики, когда молодые, — с весёлой улыбкой сказала обольстительница. — Я баронесса Гретель, а вы, я вижу по графской короне на гербе, целый граф! А что с папой случилось?
— Погиб вместе с братьями, защищая императора. Так что, граф Гарод Кныш к вашим услугам.