— А много таких мелких голосовальщиков?
— Много, у них около полутора тысяч, меньше конечно половины всех голосов, но у ведущих, и самых богатых членов совета пара тысяч голосов вместе, это в среднем по семьдесят на одного, плюс куча подхалимов, которых они кормят.
— А нет желания самому войти в совет? — искушаю я Бурхеса. — Сколько надо, чтобы войти в тридцатку.
— Предлагаешь скупить голоса? Так это не так просто. Продавать особо никто не хочет, да и найти владельцев, та ещё задачка, — отмахивается Бурхес. — Ну, найду голоса, войду в совет, а по итогу ничего решать не буду, даже в совете свои лидеры. Да и совет раз в год собирается, намечает планы, выделяет деньги и потом год ждать.
— Всё равно, бери на карандаш всех, у кого голоса есть, и, неужели нельзя список получить общий? — не верю я.
— Список только членам совета, — скалиться старик. — И там информация приближенная, кто-то умер, кто-то продал голоса.
— А пропавших нет голосов? Вот умер человек — а наследников нет, ну или пропал?
— Есть порядок определённый, но всё совет решает опять же, — вздохнул маг.
— Дурацкая система, какой идиот её придумал? — высказал опрометчиво я свое мнение.
— Я и придумал, когда входил в совет больше сотни лет назад, раньше другая система была, — смутился Бурхес. — А вообще нашему роду больше трехсот лет! И в роду примерно тысяч пять активных единородцев и столько же раскидано по империи.
— Получается деньги не у аристократии, а у каких-то родов? — пытаюсь прояснить финансовый вопрос.
— Деньги у императорской семьи, у магов, у аристократов, а уж они в рода объединяются. Да кой хрен тебе совет этот? — удивляется Бурхес.
— Сам пока не знаю, в идеале отжать ценности какие, ну или поддержку получить при необходимости.
— Так это взаимоисключающие цели, — честно сказал маг.
— Я знаю, разберёмся по ходу. Завтра хочу ещё проехать в своё швейное производство, да проверю как там мой домик, не обижает ли его арендатор, — сказал я, и пошёл, наконец, спать.
У в кровати думаю про новые возможности. Сюда бы дядю Леву, подручного моего земного босса, он бы придумал как поиметь их, миноритарные аукционеры его фишка, сколько все отжали по это теме. Тут и кража реестра собственников, и скупка миноритарных пакетов, и физическая блокировка аукционеров с целью не допустить до собрания и открытая фальсификация документов, и много другое. Я такое, может и не потяну, хотя многие схемы у меня в голове. Брильянтовый дым витал у меня в голове, когда я заснул. А утром уже возбужденный Бурхес, нашёл меня за завтраком.
— Гарод, я вспомнил, — начал свой рассказ он, но был прерван мною.
— Давай для начала покушаем, потом уже у меня в комнате всё расскажешь, что вспомнил.
— Да, у меня пара сло…
— После. Завтрака. У меня. В комнате, — отрезал я.
Тут куча людей, рабы те же новые, мало ли что, а рейдерство любит тишину. Едва дождавшись окончания завтрака и нашего уединения в комнате, старик обрадовал меня информацией.
— Первый раз я продал свои голоса около сотни лет назад, не хватало на омоложение, и пришло продавать, всё что имею. Продал и продал, но человек, что купил через год погиб, и вполне возможно он не передал мои двенадцать и свои шесть голосов никому. Если они числились в реестре за ним, то тогда их распределили заново, а если он не сообщал о покупке, то возможно эти голоса до сих пор за мной. Я-то жив! Надо просто посмотреть реестр!
— А вы что, документально не оформляете продажи? — поразился я, чувствую, что ещё пару минут и мне карта попрёт!
— Нет никаких продаж, есть дар одного члена семьи другому, а деньги уж передают отдельно, якобы за другое. Но в том случае, деньги сразу ушли на оплату моего омоложения, мне их и не передавали, — горячился дед. — Я писал от себя дарственную, это я помню, а вот успел покупатель отдать её в совет — неизвестно.
Наливаю вина себе и Бурхесу, пытаюсь уложить сказанное в голове, но пока не выходит, как-то уж наивно и сложно всё.
— И ты вообще не интересовался сто лет, сколько у тебя голосов? — удивился я.
— Нет, а зачем? Толку с этих голосов нет никакого, за двадцать лет у нас их купили два раза всего, и так-как голосование тайное, то и покупатель наших голосов мог и не знать, сколько он отдает голосов при голосовании. Например, он голосует за себя и за члена рода Бурхеса Бро моим жетончиком, а уж специальная комиссия, проверяемая периодически ментально, считает, сколько голосов собрало то или иное решение. Она берет в реестре мои голоса, голоса того, кому я продал, и ставит их в ту или иную графу. Вот мой знак рода, я даю его на время, а мне потом его возвращают, — и Бурхес показал золотую монетку с дыркой посредине и надписью Бурхес Бро.
Голова моя уже закипела, и я решил, отложить мысли о совете рода Бро на время.
— Давай прокатимся по городу, бери Малика и Хисана, прошвырнёмся по городу. Ах да, Лиску возьми, купим продуктов каких она скажет, — даю команду и начинаю собираться.
Только собравшись выехать, уже раскрыв ворота, я вижу гостей. Шикарная карета, и в ней виднеется головка любвеобильной баронессы Гретель.
— Граф, как хорошо, что я застала Вас, и Вы не успели уехать! Позвольте у вас отнять немного времени? — выпорхнула из кареты неземное создание с волнующим голоском.
— Конечно, я отложу визит в канцелярию императора, — зачем-то начал врать я, и под одобряющий взгляд Бурхеса даю команду вернуть дилижанс во двор.
Глава 29
— Пожалуйте в дом, там нам будет удобно, — гостеприимно указал на вход я.
Баронесса, изящно проскользнув мимо меня, прошла к дому, даже не взглянув на моего кучера. Настоящий мужчина всегда пропустит даму вперед, чтобы полюбоваться на её задницу. Вот я и иду сзади и оглядываю прелести баронессы. Одета она, вроде, и скромно, в длинное платье, но ткань такая тонкая и так плотно облегает её попу и ноги, что простора для фантазии нет. На входе натыкаюсь на выходящего Борила.
— Я иду приглядывать за работниками, — пояснил он, тоже давя косяка на прелести аристократки. — Как договаривались вчера.
— Парк чистить? Нужное дело, без Бурхеса не сжигайте, просто собирайте в кучи, — не отрывая взор от женщины, говорю ему.
После приступа вожделения в моей таверне, чуть не завершившегося фатально для меня, и меня кое-чему научившего, я стал очень осторожен и сразу баронессу не повел в спальню. Сели в общем холле. Баронесса села вполоборота, показывая разрез на платье, обнажавший бедро.
— Слушаю вас, — с трудом изобразил внимание я, пребывая в некоторых фантазиях, так как женщина такого уровня мне здесь ещё не встречалась.
— Просьба моя, в некотором роде, деликатная, — она выразительно посмотрела на моих новых рабынь-служанок, мол, мешают её лишние уши.
— Девочки, оставьте нас, — командую я и ставлю звуковой полог, видя, как ниточка неодобрения исказила её губы.
— Хм, с чего бы начать, — облизала губки языком богиня.
— Ты, наверное, по поводу, конюха моего? Помнится, купить его хотела? — постарался помочь с поиском темы для разговора я.
— Раб? Ах да, этот хвастливый мужичок, нет, то была мимолетная слабость, есть у меня такой момент — люблю получать то, что хочу, — рассеяно ответила она, и ещё раз оглядевшись на пустой холл, быстро обнажила крупную стоячую грудь, приспустив для этого край платья. — Видите? Можете, что ни будь сделать с ней?
Я, задержав на языке все неприличные предложения, буквально затопившие мой язык, ещё раз оглядел эту красавицу и заметил пятно под самым основанием груди.
— Ты про пятно?
— Да про него, — она быстро одернула платье наверх.
— Могу, но откуда ты узнала про это моё заклинание? — удивился я. — Это моё личное.
— Не стану врать, хотела поиграться с тобой, всё-таки ты мне отказал. Решила узнать побольше, где живешь, на что, и с удивление поняла, что ты мне можешь помочь. Это не врожденное, а магическое пятно, получила в «подарок» от одного мага серьёзного ранга.