— А на остатки? — заинтересовался я.
— Двадцать два золотых потрачу на книги, я уже присмотрела, остальные восемь добавлю в свой резерв, у меня там почти полторы сотни будет.
— Давай я тебе куплю книги. — щедро предложил я, — Мне все равно подарок на свадьбу надо готовить тебе.
— Подарок дочке графа за два десятка золотом? Минимум пять десятков. Почитай последний вестник хотя бы.
— Что за вестник? Ну и я могу на семьдесят пять золотых книг купить же.
— Вестник, это еженедельное издание, дорогое конечно, двадцать серебром стоит, но там много новостей. А насчет подарка не парься, я лелею надежду на твою псарню. Когда уже поедем смотреть? Когда?
— Да завтра с утра приеду за тобой и сразу поедем собак гладить. Надо будет вестник купить, никогда не читал таких изданий. А что за книги то выбрала?
— Эх, ну и глушь у тебя, про журналы и газеты не слышал даже. Бееедненький! — я был поцелован в ухо, и опять в тоже самое.
Интересно, а я ведь стоял другим ухом ближе! Есть все-таки у моей невесты женские тараканы. Есть! Ну и слава богу, а то прикинет пользу и вред от меня, и ну как пустит на колбасу. Не люблю сильно расчетливых.
— Книги женские, по домоводству, по шитью одежды. У меня есть небольшой швейный цех, тебе надо кстати выпросить его мне в приданное. Не забудь! Гарод! Не верти головой, ни одну задницу не пропустил!
— Я тут! Приданное — это хорошо.
— Так вот! Есть три швеи рабыни, есть оборудование, материалы даже есть, а шить что, не знаю. Я ведь в этом не разбираюсь почти, — Пьон виновато чертила ножкой полукруг.
— А откуда цех? Шили же они что-то раньше. — продолжал я допрос.
— А! Ерунда. Цех папа забрал у одного торговца, он поймал их с мамой. Ну и торговцу голову отрезал, а цех себе забрал. У торговца лавка была ещё, но папа её семье убитого оставил. Папа добрый!
Добрый! Ну его нахрен, такую доброту. А я ещё слюни распустил, надо быть поосторожнее, я, конечно, не торгаш, но тесть вон какой здоровый, словно медведь. И меч ему не нужен будет, так голову открутит.
— Ну твою маму понять можно, папа вон только на вторую жену и смотрит!
— Да он и не сердится на неё, сказал только, чтобы не залетела и не попадалась. А Растин, будет только рада, если у мамы кто будет. Но мама старая же, кому нужна?
— Ну да, кому нужны старухи, когда рядом такие цыпочки как ты, — фальшиво поддержал я невесту.
— Цыпочки? Я не цыпочка! Хотя… ладно пусть буду цыпочка, но не цыпленок!
— Цыпочка! — моментально согласился я. — А ты красивая, и ноги ровные!
— Грудь вот не растет только, и попа, — вздохнуло обсуждаемое создание.
— Вырастет! А нет и не надо. — успокоил девочку я.
Поболтав ещё минут двадцать, я засобирался домой.
— Понимаешь, у меня сегодня тоже день рождение, шестнадцать лет, я тут, а уже темнеет. Меня ждут и хотят поздравить наверно.
— Паааапа! — истошно заорала Пьон, танцующему неподалеку графу.
Нет, с этим надо что-то делать, уж очень громкая она! Ладно бы в кровати орала, как Лиана.
— Что доча, решила, как потратить подарок императора, — папа шлепнул меня по плечу, похабно подмигивая.
Э-э-э, да ты уже нарезался! После речи императора стали подавать спиртное и многие уже были хорошо выпившие, по крайне мере почти все скамейки по краям были заняты, в зале были проплешины, а официанты носились кругами без устали.
— Гароду сегодня шестнадцать лет! — выпалила Пьон.
— О! Да ты вырос мальчик. Чтобы тебе подарить? Держи! — он снял с пояса под плащом кинжал.
— Дорогая вещь, — рассматривал я, одних камней сколько, — Спасибо! От души вам!
— Ой пустяки! Гарод с днем рождения! — и поскольку ухо я спрятал, повернув голову, Пьон обхватила меня руками за шею, и повизжав немного, отпустила.
— Как же я его без ножен понесу, — раздумывал я, куда бы прикрепить кинжал.
— Вот ты шустрый малый, — удивился граф отстегивая ножны от пояса и передавая мне.
— Да я без задней мысли! — честно признался я, но моим слова не поверили.
— Молодец! — похвалила меня Пьон и все-таки поцеловала моё порядком изнеженное ухо.
Мы выпили, поболтали и, договорившись о встрече завтра утром, я покинул полюбившихся мне уже новых родственников. Хотя может это алкоголь так действует. Ригард ждал меня в небольшом шатре от входа. Таких шатров было с пол сотни, и они не пустовали. Там тоже наливали, и Ригард был умеренно выпившим. Да хоть бы в дрова, пьяно думал я, трясясь на лошади. Гайцов тут нет! Моя версия об ожидании меня с бала, оправдалась. Нас весело встретили мои собутыльники, вернее спутники. А Мила ошарашено смотрела на меня держа в руках мешочек с золотом.
— Ты все-таки простил меня? Я твоя невеста? — тихо спросила она, обняв меня за шею.
— Конечно! Что было, то было! Я и сам не подарок, женщин полно было.
Ага! Попробуй тут не прости, раз император всё решил за меня.
Мы хорошо отметили мои шестнадцать лет, а я даже пытался петь по-русски — «где мои шестнадцать лет? На большом каретном». А ночью меня ждала Мила, вот уж кто не походил на цыпленка. Ладненькая, кругленькая в нужных местах. Пятьдесят килограмм чистого секса. Неопытная, но очень старающаяся, и уже начавшая получать удовольствие сама. В общем шумовой полог лишним не был. Утром, действительно голова не болела, и других симптомов похмелья тоже не было. Я размялся, посмеиваясь над болеющими гвардейцами, им то напиток императора не достался.
— Ригард, Малик, Бурхес! Пол часа на сборы! Едем сначала к графу, а потом нажитое смотреть, — дал я команду.
Но выехали мы только через час. Проснулись девочки и окружили меня заботой, покормили, почистили, причесали и всё в восемь рук. Ехать было около часа, у графства был двухэтажный домик, вернее его часть, дворика как такового не было, но охрана на входе присутствовала.
— Гарод Кныш? Граф вас ждет! — церемониально кивнул долговязый лакей.
Малик, остался на улице, ведь собственной конюшни у графа не было, и они ставили своих коней неподалеку. Небольшая прихожая, и я попал в просторное помещение, устланное коврами. Разуваться тут не принято, и меня проводили к столику в центре, а Бурхес и Ригард сели на софу у окна. Спустился сам граф, одетый весьма торжественно. Золота и каменьев на нём было чуть ли не с половины веса невесты.
— Барон! Я вижу вы человек слова, я тоже. Обговорим приданное дочки?
— Она там что-то про мастерскую одежды говорила, — якобы вспомнил я.
— А! Да это мелочь, пусть забирает. У неё же целое ополчение! Я только сейчас подумал, а как я без неё то. Но надо замуж выдавать, у меня ещё три дочки и два сына.
— Так что там по приданому? — отвлек я графа от ухода разговора в другую сторону.
— Есть у неё нянька, рабыня лет сорока, я сначала себе её брал, ну ты понимаешь. А потом постепенно она Пьон нянчила, да та и привыкла к ней. В общем забирай. С оружием как у тебя?
— Лишнего нет, а так вроде обеспечен.
— Даю двадцать коней и десять комплектов брони и оружия. И не ополченских, а моих лично. Она и сама всадник хоть куда, три коня у неё, их тоже отдам. Вещи личные, к ним она привыкла, одежду, белье, ну и карету для перевозки добра. Опять же раба кучера, старый, но дело знает. На берегу моря есть хуторок рыбацкий, его тоже отдам вместе с закупными. Ну и свадьба с меня!
— Свадьбу в пополаме! А хуторок как? Проясни, землю то дробить нельзя.
— Ну выпишу аренду лет на пятьдесят, столько я надеюсь протяну. А есть ещё и обмен, но это долго и не всем разрешают.
— Обмен землёй? Это как?
— Для родственников разрешен обмен, но площадь одинаковая, и местность тоже должна быть. Горы на горы, пустыню на пустыню, лес на лес, море на море. Через канцелярию императора обмен, но разрешают редко. Я если подам, мне откажут, а тебе нет. К тебе отношение императора другое.
— Зачем тебе кусок земли у меня? Да у меня и моря нет.
Ишь хитрый, то подарю, то обменяю. Да и в долги императору залазить не хочу.