Во Владивостоке «Кунст и Альберс» меж тем превратились в поистине великолепный универсальный магазин. В 1893 году их здание первым оборудовали электрическим освещением – от их собственного парового генератора, который сам по себе был новинкой, – а вскоре в нем заработали первые электрические лифты в Азии. Зажиточный покупатель мог найти здесь множество фабричных товаров, галантерею, скобяные, шорно-седельные товары, книги (включая научные издания), фортепиано и прочие музыкальные инструменты и ювелирные изделия. А самые зажиточные могли заказать через «Кунст и Альберс» вообще что угодно.
• 4 •
От Сидеми, где Бринеры проводили каждое лето, до северной границы Кореи было всего 50 километров. Тогда эту местность знали как «Уединенное царство страны отшельников». В поисках новых предприятий, которые смогут и далее упрочить дело России на Дальнем Востоке, Жюль отправился добывать лесные концессии на север, к Никольск-Уссурийскому. Его предложений там не приняли, и он заслал своих агентов на север Кореи, разведывать тамошние лесные ресурсы – и те вскоре нашлись в изобилии на берегах рек Ялу и Туманной; следовало только убедить короля Кореи выделить ему в этом регионе концессию. И Жюль выехал в длительную командировку в Сеул, столицу тогда еще не разделенной Кореи.
К 1896 году Корея окончательно попала под влияние Японии, а соседняя Маньчжурия к западу – под контроль России. Корейский король Коджон, нерешительный вождь небольшого роста и непонятного авторитета, боялся за свою жизнь: несколькими годами ранее его супругу королеву Мин убили японские агенты, дабы прекратить ее интриги против японского влияния. В то время, опасаясь за свою жизнь, Коджон нашел прибежище в русской дипломатической миссии в Сеуле.
Там 28 августа 1896 года Жюль и встретился с 26-м королем династии Чосон, который на следующий год будет провозглашен императором, несмотря на отсутствие империи. Они подписали соглашение, согласно которому новой «Корейской лесной компании» Жюля сроком на 20 лет предоставляется право
…вести лесные операции на казенных землях в верховьях реки Тумень и по ее правым притокам в Мушинском округе, а также на острове Дажалет (Ульленг-до) в Японском море. Затем, после устройства дел в этих местах, «Корейская лесная компания» имеет право исследовать при содействии сведущих людей лесные площади на корейской территории системы реки Ялу, и после того она будет иметь право распространить свои операции в подходящих местах, производя операции на тех же основаниях, как в Туменском участке[29].
Этот громадный район – 5000 квадратных верст – предоставлял абсолютный стратегический контроль над всем Корейским полуостровом. Кроме того, в соглашении оговаривалось право
…делать все, что необходимо для проведения дорог и конножелезных путей и для очистки рек в видах удобств сплава леса; также строить дома, мастерские и устраивать заводы… Для разработки леса компания может устраивать паровые лесопильные заводы или на русском берегу реки Тумень, или на корейском, где будет удобнее.
Подразумевалось, что он также имеет право вводить на эти участки охранную стражу – если сочтет необходимым защищать свои бригады рабочих от хунхузов. Почти четверть этого документа посвящена необходимости правильного ведения лесного хозяйства и эксплуатации лесных богатств. И наконец, договором Жюлю разрешалось «передать сей контракт любому русскому благонадежному лицу или обществу». Взамен король Коджон получал четверть чистой прибыли от всей операции, чьей штаб-квартирой служила контора Бринера во Владивостоке, на углу Алеутской и Светланской.
Разумеется, Жюль знал, что правительство империи осведомлено о его лесной концессии с самого начала – его переговоры с корейским королем происходили в российском посольстве. Точно ему не было известно другое, и об этом он мог только подозревать: Сергей Витте лично интересуется его деятельностью, и она могла тревожить министра. Директор Общей канцелярии Министерства финансов Российской империи Петр Михайлович Романов потребовал, чтобы один из агентов министерства в Сеуле – по имени Д. Д. Покотилов – сообщал ему все, что удастся выяснить о деятельности русского купца швейцарского происхождения в Корее. Покотилов отправил в министерство полный четырехстраничный текст лесного контракта, отметив, что «домогательства г. Бринера увенчались полным успехом»[30]. Кроме того, Покотилов сообщал:
29
Здесь и далее цит. по: Текст Корейской лесной концессии, дарованной е. в. корейским Королем владивостокскому первой гильдии купцу Ю. И. Бринеру 28 августа 1896 г. в: А. И. Гиппиус. О причинах нашей войны с Японией. СПб.: 1905, стр. 49–52.
30
Здесь и далее – письмо Д. Покотилова П. Романову, Сеул, 25 сентября 1896 г. Этот документ обнаружили в Российском государственном историческом архиве (Москва) историки Борис и Белла Паки. РГИА, фонд 560, опись 28, дело 24, листы 54–69.