ке, на самом пограничье с обиталищем демонов. Глубока была ямина, с жидкой невысыхающей грязью на дне, в которой себя вольготно чувствовала молодь хищных многоглазых слизняков. Этих тварей самого отвратного вида, - у каждого под выпученными белёсыми глазами, которыми заканчивались многочисленные извивающиеся отростки, имелись маленькие, алчущие жратвы рты с парой острых зубов, - бывший узурпатор извёл в первую очередь, превозмогая боль от полученных побоев и всеми силами, стараясь не погрузиться в забытьё. Потом, привалившись спиной к сочащейся дурно пахнущей жижей стене, сложенной из больших необработанных валунов, он потерял связь с реальностью. Дальше было только хуже; кормили его из рук вон, мало и не регулярно. О качестве еды разговор вообще было лучше не затевать. Зато «сердобольные» сторожа, видимо для того чтобы узник не скучал, каждодневно добавляли в яму слизней, не ленясь притаскивая вонючую живность в больших деревянных лоханях и ссыпая их, норовили попасть Кафту на голову. Сначала нобиль ярился и «благословлял» доброхотов площадной бранью, но вскоре замолчал. Не потому, что устал или у него иссяк запас слов - того не было, поскольку языков он знал не один и не два и в каждом, таких-то перлов хватало с избытком, - просто он приметил, что бессильным своим бешенством он, благородный нобиль, лишь потешает шушеру из низших каст. Так-то весело и проходило его время. В мерзости и гноище нобиль Кафт провёл сорок суток. Об этом ему с тупым ржанием сообщили вертухаи, когда извлекли «шершня» под купол пещеры, покрытого грязью, струпьями, незаживающими язвами и почти недвижимого. Силы жизни покидали заговорщика в прошлом бывшего властителем судеб всех, кто проживал в Асганише. На удивление Кафта его не бросили подыхать в бараке в компании таких же, как он озлобленных неудачников. Помещён был опальный политикан в госпиталь при доме Главного целителя каторги, по совместительству занимающимся магической поддержкой солдат, отражающих набеги беспокойных демонов и мелкотравчатых бесов. Звали сего достойного мужа Шташшь. Принадлежал он к Дому Мрачных Щитоносцев и был не самым бездарным магом Асганиша. Чего ж тогда занесло его на этот рубеж, откуда уже ясно был различим конец света? Это вопрос Кафт задал своему спасителю сразу же, как только обрёл способность относительно ясно мыслить и мало-мало связно выражаться. Шташшь глянул на подопечного проницательно, чуть усмехнулся и несказанно удивил его откровением: - Пока вы, все из себя благородные нобили, рвали друг другу глотки за власть в Асганише... И чем вам только не угодило правление Тёмного Синклита?.. Мы здесь... Да-да, я не одинок в своём чудачестве... Так вот мы здесь из кожи вон лезем изучая нового врага и пытаемся найти средство его одолеть. И Грандиозное Тёмное Начало! Можете мне поверить, годы, проведённые в этих проклятых каменоломнях не прошли даром ни для нас, ни для великого пещерного города, и не побоюсь этого утверждения, - для всех, живущих на Амальгее. - Нового врага? - Сказать, что Кафт был удивлён, значило не сказать ничего. - Для живущих на поверхности он не так и нов, но нам, дроу, с ним сталкиваться, ещё не доводилось. А большинство вообще считает до сих пор, что и не доведётся никогда, мол, пусть наземные в борьбе с ним жилы рвут. А нам-то с того что, кроме выгоды? Ослабнут людишки и орки, истощат свои ресурсы гномы, эльфы лесные, родственнички заносчивые, числом уменьшатся - нам только на руку. Близорукие недоумки!! - с большим чувством ругнулся Шташшь, теряя самообладание. - И всё-таки, что за враг? - Ты ещё не догадался?.. Да, тюрьма оказалась способна притупить остроту даже твоего разума. - А ничего, что я только что из дерьма вылупился, куда меня упекли добросердечные стражи?! - вспылил Кафт. На этом целитель посчитал нужным прервать их беседу, оставив без ответа вопрос «шершня» и ясно показав, кто из них двоих здесь главнее. Не сказать, чтобы каторжанин сильно на него обиделся. Пусть целитель и не захотел с ним по душам потолковать, но одну очень важную вещь Кафт для себя уяснил - прямого приказа уничтожить его ещё не поступало, а это означало, что шанс уцелеть и выбраться отсюда у него всё ещё был. «Что ж, - думалось ему перед провалом в сон, - пока я жив и это сюрприз, для меня приятный, а для врагов моего Дома... х-хе... Поживём, мясца пожуём... с кровушкой». На долгое время Кафт затаился высматривая, подмечая, собирая по крупицам нужные ему сведения, думая. Он готовил побег из преисподней и прекрасно понимал, что в этом ответственном деле мелочей быть не может. Покинуть каторжные бараки и то было не просто - маги сторожили каждый шаг титулованного узника. И были они все как на подбор Сынами тех Домов, кои никак нельзя было заподозрить в симпатиях к Дому Лилового Тумана. Нобиль иной раз в казематной темноте, когда сон от глаз летел, как нетопырь от серебряной сети, даже позволял себе сокрушаться, что во время своего краткого правления городом-государством не озаботился перетянуть на свою сторону хоть малую часть побеждённых. - Сейчас таковые-то связи, ох, как пригодились бы, - тихонько ворчал он, беспокойно ворочаясь на тощем тюфяке, кишащем паразитами. Но связей не было. И находиться они никак не желали. Казалось, удача навсегда оставила его. Однако Кафт был терпеливее гранитного булыжника. Он умел ждать своего часа, минуты, мгновения. Умел его не упускать. И умел быть к нему готовым. Он резко выпрямился в кресле. Стряхнул такую приятную дрёму и властно позвал: - Камердинер... Траф... Войдите немедленно! Он ни секунды не сомневался, что эти двое никуда не уходили от его двери. Они вошли совершенно не слышно. Две верные тени главы «шершней». Как же ему, оказывается, их не хватало там - в каменоломне. Кафт мельком глянул на них и потребовал перо и бумагу. - Я думал, вы отдохнёте хотя бы день, - с некоторым укором произнёс камердинер. - Я отдохну ночью, обещаю. А сейчас... - И он снова задумался, забыв окунуть перо в чернильницу. Нет, воспоминания не желали отпускать нобиля так просто за здорово живёшь... Путь домой не находился, хоть ты лопни. За последующие несколько лет с каторги ушли на рывок семь групп отчаянных дроу. Кафт - умница их считал, чуть ли не по головам, и в тайне немного симпатизировал. Их вернули всех. Кого даже и живьём, Но большинство - мёртвыми и в массе своей по кусочкам. Начальник каторги своё дело знал и относился к нему с похвальным рвением и дотошностью. Однако не хуже знали своё дело и подземные обитатели, в большинстве своём имевшие натуру хищную и грубую. Беглецы, если им и удавалось перехитрить охрану, попадали в многоуровневый подземный лабиринт, кишмя кишащий злобными вечно несытыми тварями. Там, отчаюги-дроу и находили свой печальный конец, своё последнее пристанище. Не-ет, идти на подобное безрассудство Кафт не был согласен. Он был умнее, хитрее и терпеливее всех каторжан, вместе взятых, и потому долгое время сам вызывался предавать земле жалкие огрызки тёмных эльфов не сумевших избежать встречи с хищниками. Каторга на него смотрела с непониманием. Многие, считавшие себя авторитетными дроу, в открытую начали презирать сломавшегося нобиля. А Кафт оставался Кафтом, плевал на общественное мнение и при поступлении следующей партии «объедков», брался за заступ, помогая младшему целительскому персоналу. Мало по малу по следам, оставленным на частях тел челюстями, клыками, присосками он стал понимать, какой гад с аппетитом схарчил бегунца-неудачника. Вот, к примеру, чья-то не дожёванная ляжка. Тут всё яснее ясного - на такие-то укусы нобиль насмотрелся, ещё живя на верхних ярусах - мохнатые гусеницы забавлялись. А перед этим довелось ему хоронить почти полностью обглоданный скелет - мастерскую работу взрослого многоглазого слизняка. Ох, и матерились же охранники, которым было велено отобрать этот деликатес у твари размером побольше лошади. Но приказа «хозяина» каторги, поди, ослушайся... Он тебя здесь же и зароет. А потом обязательно отметит в скрупулёзно составленном отчёте, что ты был полным болваном, придурком и пьяницей или неисправимым пожирателем веселящих грибов и в результате такого неудачного сочетания сам попал на закуску... Кому? Да какая к чёрту разница!.. Хоть к тому же многоглазому слизняку. Случись, какая нежданная проверка, труп будет предъявлен по первому требованию со специфическими покусами скользкого гада и семья недотёпы, позволившего себя сожрать, останется без пенсии, поскольку милый эльф загнулся не при исполнении служебных обязанностей, а по собственному недомыслию. Казна ведь не резиновая. Она не обязана оплачивать выходки каждой бледной бестолочи. Ну и как следствие авторитет начальника каторги ещё пуще укрепится. Так-то карапузики, здесь уж не до танцев... Однажды, при разглядывании некоего сильно искромсанного тела к Кафту подошёл Шташшь. После того краткого достопамятного разговора бесед между ними не было. Маг и целитель держал дистанцию, а тут подгрёб сам и болезненно подозрительный «шершень» внешне не изменившись, внутренне весь подобрался. Что-то намечалось. Интуиция нобиля орала благим матом, оповещая владельца о скором благополучном для него расположении звёзд на небе. - Ломаете голову над тем, кто мог такое сотворить? - до странности вежливо спросил целитель. Кафт кивнул, откровенно не зная какой тон выбрать для общения со столь неожиданным собеседнико