ателей оказалось в избытке и тварь наелась до отвала, раньше, чем дошла очередь до сына Ялоха. Юный гоблин, трясясь всем своим худым, жилистым тельцем, убрался под родные своды и, вдруг осознал, что совсем не хочет умирать, ну ничуточки. С этого противоестественного для нормального пещерника чувства всё и завертелось. Для начала он сбежал, однако и этим своим протестным действием традиций народных не нарушив; не появился ещё под Огрызком гоблинёнок, который бы из дому не утёк без всякой цели, просто из своих шалопайских устремлений. Но тут и произошло нечто в гоблинское осознание жизни никак не укладывающееся. Бог весть как преодолев скалистый перевал юный Мудря стал свидетелем нападения трёх нелюдей в лохмотьях на некоего человека на коне и в мундире. Человек уже был ранен. Его чудо зверь, до сих пор гоблином не виданный, - охромел. А троица разбойников, почуяв лёгкую поживу, постепенно сжимала круги возле обречённой жертвы. Мудрак залёг за валуном в предвкушении невиданного ещё зрелища. Это ж до чего занимательно со стороны подглядывать за тем, как кого-то, - никак обычно - тебя, - а кого-то совсем постороннего будут меленько шинковать. И всё бы закончилось этим зрительским интересом, не посмотри молодой гоблин в сторону. А там!.. - Гм... - почесан он когтем зудящую от непривычного обдумывания голову. - Гм... там, значит, несколько... - сколько точно, того неграмотный пещерник знать не мог, - даже, наверное... много трупов таких же, как эти нападавшие, а он всё не сдаётся. И кровь у самого идёт сильно. И опять не сдаётся. Дурак, что ли? Уж поднял бы скорее лапы кверху, да и всё. Подумаешь, ограбят... Подумаешь, убьют... Хм, а ведь он тоже, как и я - урод... наверное. Тоже помирать не хочет. И почувствовав необъяснимую симпатию к атакованному всаднику, Мудря, мыслью голову не трудя, выпрыгнул из своего укрытия с громким, почти грозным визгом и с булыжником в лапе. Драку ту историческую, выживший в ней Ялохыч, потом так и не вспомнил, как ни напрягал единственную свою извилину. Получив в первые же секунды кастетом в рыло, храбрый гоблин впал в глубокое беспамятство и очухался уже много позже под надёжной крышей шергодонского замка. Своим бестолковым нападением с тыла Мудря отвлёк нападавших и дал возможность посланцу, как оказалось вассала одного из алагарских вельмож, отбиться от озадаченных разбойников. Бросить спасителя, пусть и такого необычного, молодой дворянин посчитал поступком низким и доставил легковесного доходягу в место тихое и безопасное. В Шергодоне графиня Аджаберта, тогдашняя его правительница, Мудрака приняла сначала, как забавную зверушку, которая напала на одного придворного недотёпу, посчитав, что тот недостаточно низко поклонился этой достойной даме. Потом у гоблина прорезалось чувство собственного достоинства - чудо из чудес, или некий генетический выверт! Аджаберта, всё ещё смеха ради, определила его в собственные только ей подчинённые вооружённые силы, а Ялохыч, возьми, да и не сдохни за всё время прохождения курса молодого бойца. Удивил всех гоблин! И прежде - самого себя. Далее чудеса в его ухабистой жизни не кончились. Случились у графини Аджаберты большие военные неприятности на границе с Незнаемыми землями. Графству шергодонскому справиться с ними в одиночку в тот раз удалось, но Аджаберта была политиком тонким, взором будущее прозревающим, от того и начала искать союзников сильных, к кому в случае страшной опасности прислониться можно было. И очередным жизненным зигзагом был заброшен Мудрак Ялохович уже присвоивший себе фамилию Гоблин ко двору одного алагарского деятеля - герцога Лихтенгерского, бывшего тогда в не особой милости у собственного монарха. Чудно, но аристократ голубых кровей и чистопородный гоблин, как-то быстро прониклись друг к другу истинным уважением. Мудрак, благодаря своей исключительной ловкости выполнил несколько опасных поручений интригана-герцога, чем укрепил связи Шергодонского и Алагарского дворов и упрочил положение самого Уданда Шрама. И уж после, много после состоялось, то знаменитое сватовство к бриттюрской принцессе. В ходе, которого гоблин, свалившийся на его "ананасовую" голову орк и мрачный, но обаятельный человек Гёз умыкнули царственную девку из женского монастыря, штурмом взяли замок колдуна, случайно его, подпалив, по воде ушли от погони в лодке запряжённой драконом, да много чего ещё учудили. - Помнишь, Хряп? Сдвинулись чаши с чёрным хинейским. - Помню Мудря!.. После, каждый из героев получил то, что ему причиталось. Гёз, кроме совершенно угробленного здоровья, обзавёлся любящей женой, "колючей" тёщей и карликовым ловцом. Хряп стал курсантом королевской военной академии и обладателем сразу двух рептилоидов. А Мудрак Ялохович Гоблин, во время переправы впервые узревший море, заболел им на всю жизнь, и окончательно рехнувшись слабым своим умом, надумал податься в моряки. Мечты должны сбываться! Баста! - Так ты... вы, - несколько стушевался майор Краст, - действительно капитан? - Да. Ты наливай, а то от нашего орка не дождёшься. Он никогда большим докой по части хмельного не был. Одно слово - выродок всего достойного оркского племени. Орк, как мог умилительно улыбался, пялясь на разлюбезного друга. Мудря, признаться, выглядел не очень хорошо. Старость его, безусловно, уже одолела. Был он сутул, болезненно худ, беззуб и морщинист. Поредевший ананас гоблина, седой копной свешивался куда-то на затылок и влево. Майор плеснул в чаши. Зу сгонял за добавкой, сильно изумляясь тому, что они за всё время их знакомства и совместных с генералом мытарств, так за столом и не посидели. Теперь же орк ни единой не пропускает, как бы с того беды не было. - Знаешь, Хряп... - гнусавил гоблин. - Кстати, забыл спросить, сбылась твоя мечта насчёт генеральских чинов? - Угу, - булькнул вином орк, - уже почти три дни, как полновесный генерал. Правда, узнал об этом тольки сегодня. Ты - капитан судна. Я - генерал. Поднимай за сбывшиеся мечты. Подняли вчетвером, дружно. - Ты чего спросить-то хотел? - не дал оборваться нити разговора генерал. Мудря тряхнул ананасом, но как заметили все - вяло у него это вышло, без лихости. - Что-то устал я, генерал, моря бороздить. Век гоблинский я перекрыл многократно и вот - состарился. Веришь, нет, не хочу помирать на корабле, но и без моря мне больше не жизнь. Что присоветуешь, а? Орк понимающе кивнул и крепко хлопнул себя ладонями по тощим коленкам: - Тут не над чем особо голову трудить. Просто всё решается... Ты, я так понимаю, гоблин не бедный. Мудрак Ялохович глазки скромнейше потупил: - Капитаны вольные они ж... это... - Капитаны вольные!.. - передразнил его орк. - Прямо и говори - честный морской контрабандист, почти пират. Так или нет? Чего уж там было таиться, коли орк истину ляпнул. Несколько прямолинейно и грубовато, но ему невежде простительно. - Значит, откупориваешь свою кубышку, как совсем невмоготу станет, и ко мне - на Тусуй. Прикупишь себе домишко на бережку, будешь закатами любоваться, в гости ко мне захаживать, винишко попивать, да малолетним оркам байки свои моряцкие травить. Много ты их знаешь, баек-то? - Подождите, подождите, подождите... - пьяненько зачастил встрепенувшийся майор. - Как это - "в гости"? Ты чего же это, генерал, никак в отставку!.. - Последнее слово Краст произнёс прямо-таки со страхом, с благоговейным ужасом. Хряп бровки свои изломанные приподнял и меленько так закивал, подтверждая майорские опасения. - Надумал, - сказал, чтоб уже никто не сомневался. - Закончим с батяней твоим эту войну, и - в обшид. Достиг я, Краст, всего, о чём мечтал в розовом своём сопливом детстве. И приключений объелся, даже вот уже и в зрелые свои лета, и академию закончил, и чина достиг, до которого ни единый из орков не поднимался. У нас ведь даже Наёмным Корпусом морской пехоты и то только полковник командует. Зу, отчего-то загрустивший, разделил сплин алагарца: - Ты б таких решений не принимал в спешке, да по пьяной лавочке. Ну, генерал - это, понятно, дело не шуточное, однако ж ещё и маршал королевства есть. МАРШАЛ ХРЯП! Разве не звучит? Орк, как-то беспомощно улыбнулся: - Маршалом пусть маркиз Флогрим становится. У него к военной стратегии талант бесспорный. А я?.. Я - пас. У меня иная думка на уме: хочу я в тишине и покое - да, вот о покое заговорил, - приняться за книг написание и газеты издание. - Э-э?.. - в голос сказали капитан, офицер и наёмник, с одинаковым туповатым выражением на раскрасневшихся мордах. Хряп этого, вроде как, и не заметил, нёс пургу, о сохранении разумения добрых своих приятелей никакой заботы не имея. - У меня ведь уже две и написаны, - продолжал он их изумлять. - Одна уж давно - о том, как мне поучаствовать пришлось в составлении семейного счастья теперешнего алагарского короля. А вторая... А чего это вы так на меня уставились? - наконец понял он, что с собутыльниками, что-то не так. Краст, как наиболее интеллигентный из всего обалделого застольного общества, сделал неопределённое телодвижение, но суровый орк его тут же тормознул: - Только давай без "э". Кратенько и по существу, если говорить способен. А - нет, так помалкивай в тряпочку, нам с Мудрей ещё о государственном деле потолковать треба. Забыли уж, поди, алкаши, для чего мы сюда прибыли? О, как, и при бесшабашной дружеской попойке не запамятовал. Государев интерес у генерала был завсегда на месте первом. - Мы к тебе, брат гоблин попасть смогли только по воле алагарского канцл