Своеобразный предбанник с раковинами от помещения с туалетными кабинами в этом туалете отделяла дверь, закрывающаяся изнутри на защёлку. Здесь всегда лежало мыло у раковины, не воняло хлоркой и были бумажные полотенца, но попахивало сигаретами – очевидно, некоторые учителя курили в туалете. Среди них была и Алла Эдуардовна. Но никто и никогда на уроках или в школьных коридорах не мог бы заподозрить, что её тонкие, всегда строгие губы периодически сжимают сигарету.
– Кто это сделал? – она стояла чуть позади него и смотрела на него через зеркало.
– Неважно, – выплюнул Пашка. Весь её образ говорил о том, что курит она «Беломор».
– Опять из десятого «Б»? Ну я им устрою, – сказала Алла Эдуардовна безвкусно.
– Не нужно никому ничего устраивать! – резко обернулся он, положив сзади ладони на край раковины.
Алла Эдуардовна беспристрастно посмотрела на его красно-синий нос и верхнюю губу, изменившие свои размеры. По её тонким губам скользнула тень ухмылки.
– Пойдём, я отведу тебя в медпункт.
– Я не пойду!
– Тогда иди домой.
– Туда я тоже не пойду! У меня ещё биология. – Не выдерживая её пронизывающего взгляда серых, как костюм, глаз, Павел смотрел в пол. Мало кто его выдерживал.
В серых глазах отразилась ухмылка, которую Павел ощутил в воздухе, как невидимый импульс.
– Долго ты будешь это продолжать?
– Сколько потребуется, – ответил он совсем глухо.
Тогда она полезла в карман пиджака, достала оттуда пачку сигарет – это оказался не «Беломор», но тоже весьма дешёвое и простое курево, – и протянула ему одну.
– Зажигалка на подоконнике.
Он и так знал, где зажигалка. Затем она вышка – как всегда, уверенно и непринуждённо, точно дала ему методичку по математике…
– Паша! Паш! – взволнованный шёпот Хомяка выбил его из воспоминаний. – Паш, он идёт! Нам конец!
Николай Петрович распахнул двери в коридор и уставился на освещённые витрины. Это обстоятельство явно поразило его.
– Чёрт, совсем, что ли, спятил, старый? – прогнусавил он и неустойчиво двинулся через коридор. Ребята за дверью туалета могли только слышать его шаги.
– Блин, это конец! Всё, нам конец! – Хомяк прижался к стене, на лице его была полнейшая паника.
– Если ты не заткнёшься, я сейчас вытолкну тебя в коридор, – пригрозил Пашка; ему было не до шуток. Семён зажал рот ладонями.
Открытая кладовка и приготовленные на вынос трофеи, сложенные у её двери, удивили завхоза ещё больше.
– Афанасич! Ты здесь? – крикнул он, дойдя до кладовой и подозрительно глядя в тёмный холл и гардероб. Звук работавшего в каморке телевизора доносился сюда еле-еле. – Дрыхнет, наверное, старый хрыщ, – подытожил завхоз. – Ну и ладно.
Из туалетной двери, находившейся почти напротив, Пашка смотрел на него через замочную скважину. Только бы он не пошёл к сторожу, только бы не к нему!
Завхоз извлёк из кармана широких клетчатых шорт большой прочный пакет и отправился в кладовку.
– Та-ак, чувствую, не мы одни в эту кладовку заглядываем, – шепнул Пашка.
– Где Денис? Что с ним? – проскулил Хомяк.
– Наверно, мозгов хватило спрятаться. У него там пространства побольше: если на лестницу успел, то можно на любой этаж… лишь бы этот туда не зарулил.
Из кладовки слышался шорох, а вскоре донёсся нетрезвый развесёлый возглас:
– Афанасич! У тебя крыса сдохла! Проснись, старый пень… провоняешь…
После этого Николай Петрович вышел оттуда с полным пакетом чего-то. Сверху выглядывало горлышко «Туалетного утёнка». Сложенные у двери упаковки туалетной бумаги явно смущали его больше, чем свет в витринах.
– Афанасич! – прокричал он громче. В ответ вдруг умолк телевизор. Теперь пришла Пашкина очередь удивляться. А Николай Петрович озадаченно повернул голову в сторону холла.
– Чёрт, нельзя ему идти туда! – Пашка лихорадочно соображал, как быть.
– А Денис? Где Денис?
– Если он Дениса найдёт, это пол беды…
Николай Петрович тем временем поставил пакет на пол, подошёл к дверям и заглянул в тёмный холл. И ещё раз позвал сторожа.
Осмотрев предбанник туалета, Пашка увидел кусок мыла на раковине. Оно высохло и даже треснуло вдоль. Нужно ни в коем случае не пустить завхоза в гардероб! Телевизор, на счастье, снова заработал – наверно, был какой-то сбой в сигнале. А Павел, пока завхоз пялился в холл, приоткрыл дверь туалета, высунулся и что было силы швырнул кусок мыла, предварительно намочив его (в этом туалете воду не отключали) в противоположный конец коридора. То долетело до самого конца, проскользив по полу и ударившись о двери.