Было ли его обычное поведение отражением истинного его характера? Нет, не более чем попыткой мимолётным весельем затмить пустоту, постепенно пожирающую его цепкими лапами безысходности – а именно безысходность он видел впереди, и ничего другого. Потому как быть прилежным мальчиком без будущего – гораздо скучнее, нежели не оправдывать надежд преподавателей ровно столько же, сколько не оправдывать своих собственных надежд на себя. По-вашему, прилежность равна гарантии светлого пути? Как бы не так! Он смеялся, думая об этом; смеялся горько и надрывно, и всегда про себя. Возможно, уверенность такую ему внушили обстоятельства, которые никогда не показывали ничего светлого и лёгкого.
Сколько ещё кулаков встретит это лицо, которое, тем не менее, некоторые считали симпатичным! Катька из 10 «В», Анжелка из соседней 516-й школы, Любка оттуда же – как и он, изгои, замещавшие телом проблески сознания. Как же всё это гадко, гадко и горько! К своим пятнадцати годам он успел попробовать много чего, и всё это ему большей частью не понравилось. Это замещало гадкую действительность, однако не могло делать это вечно.
– Это учительский туалет, здесь нельзя находиться!
Он вздрогнул – резко и всем телом, очень неприятно, словно перед сном, уже проваливаясь, ты просыпаешься от внезапного сокращения всех мышц разом, и всё тело несколько секунд обездвижено. Голос прозвучал словно внутри головы. В раковине журчала вода, рядом с краном лежало мыло. Но он не помнил, чтобы подбирал его в коридоре! Пахло ядрёным табаком и терпкими духами. Он стоял, опёршись на края раковины руками корявыми, с синими венами и жёлтыми кривыми ногтями… это же не его руки!
Пашка поднял голову, и из зеркала на него глянуло перекошенное предсмертной судорогой лицо сторожа в разбитых очках.
Откинуло ли его назад неведомой силой, или тело так быстро среагировало – он не понял. Он слышал только треск – тоже внутри головы, и был ли это треск его собственного черепа или кафельной плитки, о которую он приложился, тоже осталось загадкой. В глазах потемнело, и он сполз по стене на пол.
8
«В средней школе обнаружили иссохший труп ученика девятого класса»
– Ничего себе! Интересно, а сторожа они нашли?
– Он стал зомби! Он зомби и теперь убьёт и нас тоже!
– Сэм, не неси чушь! Зомби не бывает.
– А где тогда он? Почему про него не написали?
– Может, нельзя про него писать…
– Нет! Его, наверно, не нашли… он до сих пор там! Как теперь ходить в школу?
– Это жёлтая пресса, не стоит ей верить!
И Денис выбросил газету «Метро» в урну рядом со скамейкой. Они с Семёном сидели на детской площадке, где некогда поджидал их Павел. Был конец августа, и летнее тепло осталось далеко в прошлом. Семён поёжился в своей ветровке, и помолчав чуть-чуть, вытащил газету обратно.
– А что ещё пишут? Ты не дочитал.
– Ты же сам не хотел читать!
– Давай всё же глянем…
«В средней школе №587 в туалете был обнаружен труп ученика девятого класса. По предварительным данным, тело пролежало там не меньше месяца. Обстоятельства и причины смерти уточняются следствием».
Такая коротенькая заметка красовалась на пятой странице.
– А фотография где? – спросил Хомяк.
– Прямо тебе, разместят тут фотку! Это – материалы следствия, они секретные! Хорошо хоть так написали…
Семён о чём-то напряжённо думал.
– Кто же его убил?
– Почему ты думаешь, что его убили?
– А как? Он что, старый дед, сам что ли помер?
– Эй, вы про кого там?
Ребята подняли головы, и на лица их легла серая тень, а глаза расширились… с криком они бросились в разные стороны, выронив газету.
– Эй, куда вы? – кричал Пашка, но тело с трудом его слушалось; он не мог их догнать. Пролежав месяц в туалете, оно иссохло и превратилось в мумию.
Вода журчала, и мёртвый белый свет неприятно скользил по голубоватому кафелю. Он ощутил под собой мерзкий холодный пол, пропитанный насквозь запахом хлорки, и всё тело будто скукожилось; захотелось скорее встать. Как он ненавидел этот плиточный пол!
В зеркале над раковиной он разглядел снизу только край стены и потолок. А поднявшись, увидел перепуганного подростка с серым лицом, чему, как он решил, способствовал этот холодный свет – всё вокруг он делал мёртвым. От долго включённой воды воздух наполнился запахом водопровода, как бывало в туалетах с неисправным бочком, где вода лилась постоянно. Сколько же он провалялся тут? Он посмотрел на стену позади – всё-таки приложился он неслабо: об этом напомнила красноватое пятно на кафеле и здоровенная шишка на затылке. Однако он порадовался, что хоть кровью всё здесь не замазал.