Не долго думая, ребята схватили по пачке печенья, разорвали упаковку, сыпя кругом крошки, и стали уплетать, словно все трое были с голодного острова. А за печеньем в углу оказался ещё подарок: кукурузные палочки «Читос», тоже продававшиеся в буфете и жутко пристающие к зубам. Их, впрочем, было там не очень много, и Пашка быстро ограничил доступ к ним:
– Так! Народ, на выход! Иначе сожрём всё сразу.
Хомяк начал набирать целую охапку всяких упаковок, но Пашка подошёл к нему, сложил всё обратно и оставил только пару пачек крекеров.
– Э-эй!
– На выход! Еда будет выдаваться строго в виде поощрения.
– Какого-такого поощрения?
– Скоро узнаешь!
– Мы тебя от голодной смерти спасли! – заметил Белка.
– Верно. И получили за это печенье.
– Ты что, оцениваешь свою жизнь в пачку печенья? – осенило вдруг Хомяка.
– Не умничай! Выходим.
Кроме сухпайка они прихватили пачку молока и несколько коробок с соком, которые тоже там нашли. Уселись в столовой за учительский стол и объедались углеводами, ощущая, как сахар приятно распределяется по телу, расслабляет его, туманит разум. Как тают во рту кукурузные палочки, смешиваясь с молоком или соком, и как пустеют пачки печенья. Смотрели друг на друга, радовались и молча обжирались.
– А кто английский знает? – спросил вдруг Пашка, откинув пустую пачку от сока. – Хомячина, ты должен знать. Ты же у нас ботан.
– Ничего я не ботан, – промямлил в ответ Хомяк; пить молоко ему пришлось прямо из двухлитровой коробки, что было весьма неудобно – оно текло по подбородку и уже образовало немаленькое пятно на рубашке.
– Он просто заз… хотя да, ты же ботан! – подтвердил и Белка.
– Ну английский знаешь?
– Ну знаю чуть-чуть…
– Да хватит! Куда в тебя только влезает? – удивился и Пашка, поскольку Хомяк выдул молоко почти полностью. – Знаешь, как будет «свободный»?
Семён отодвинул опустошенную коробку и призадумался.
– Ин.. independent, кажется. Да, индепендент. А зачем тебе?
– Да думаю, как назвать свою… – он снисходительно поглядел на своих друзей – один из них был весь в молоке, а другой в крошках от печенья. Месяц назад он схватился бы за голову, обнаружив себя в их обществе. – Свою компанию.
Белка оживился:
– Ого! У нас компания? Не, у нас банда! Да, Пах? У нас банда! Банда свободных! Банда independent!
– Во-первых, я тебе не «Пах», а во-вторых, до банды вы ещё не доросли. Скажете тоже, ну и словечко! Скуби-Ду, что ли, насмотрелся? Просто организация. Я объявляю о создании организации под названием «independent», то есть свободные, независимые. И кто вам сказал, что она наша? Вас туда пока никто не принимал.
Белка с Хомяком так и разинули рты:
– Э, как же так!?
– Ну, вот так.
– Я же проходил посвящение! И Денис тоже! – обиженно напомнил Хомяк.
– Посвящение посвящением, оно… предоставило вам право на вступление в эту организацию.
– Мы хотим этим правом воспользоваться.
– Вам осталось сделать только членский взнос. Пятьсот рублей. И вы будете приняты, – заключил Пашка.
Ребята переглянулись и промолчали.
– Ну? У организации должен быть бюджет!
– Мне не даст столько мама, – вздохнул Хомяк, – она даже в магазин мне деньги даёт строго на продукты по списку. Чтобы я не накупил себе гадостей.
– А мне, думаю, даст, – лукаво заявил Белка, что повергло Хомяка в полное отчаяние.
– Да блин! Ну как же так!
– У тебя что, даже котика-копилки нет? – усмехнулся Павел.
– Ну есть…
– Вот и используй. И будет у тебя доступ к гадостям.
Хомяк в отчаянии схватился за голову, а Белка с криком «Ю-ху! У нас банда!» побежал вприпрыжку по столовой. Чуть позже Павел отправил их домой, порадовавшись, что избавился наконец от малолеток. А потом достал свой кнопочный, чудом работавший мобильный и накрапал сообщение: «приходи. Я за школой». А сам пошёл в театральную студию, надеясь, что там найдётся какая-нибудь одежда взамен той, что была на нём уже очень давно и явно нуждалась в замене. Нашлись там лёгкие, не в меру широкие цветастые штаны, в которых играли то ли Али-Бабу, то ли разбойников – Павел не помнил точно, а сверху он накинул простую белую рубашку, почувствовав себя в ней очень свободно.