- Но – о… к - как, как, же это?
Подойдя к своему столу, он стал швырять в него всё, что только ему попадало под руки, при этом повторяя, всего несколько слов:
- Но ты, же мёртв! Ты должен быть покойником. Как же так?!
Затем, он развернулся к столу и попытался его открыть своим ключом, но его руки так тряслись. Что он лишь с трудом сумел всунуть ключи внутрь замка.
- Я – я… - протянул он.
Видимо он хотел исправить то, что было не сделано раньше, в отданном приказе на его ликвидацию.
Вот только когда он открыл ящик своего стола и руками не обнаружил там данного предмета, он ещё больше прежнего удивился.
- Вы ни это ли ищите, сир?
В руках у Византийского был его револьвер, почему-то этого раньше он не заметил. Король содрогнулся от ужаса, все шансы на спасения были исчерпаны для него, он попытался что-то произнести, но тут его взгляд был обращён на Вальторса, со словами:
- Ты - ы! Это ты меня подставил, гнида…
- Не обычные слова для дворянина, сир? – улыбнувшись, сказал Савелий Византийский, держа пистолет в боевой готовности в его сторону.
- Не тебе меня учить манерам, падаль…
Как неожиданно, от двери, ведущей на улицу, позади от него донёсся голос, вошедшей внутрь:
- Мне, как это не прискорбно говорить, господа. Но он больше не дворянин. Теперь он такой же преступник, как и все остальные…
Чарльз оглянулся назад, и встревожено прохрипел:
- Мама?! Я…
В комнату вошла его мать королева. Савелий Византийский сделал поклон и в глазах его матери, Чарльз увидел огонь – который заставил его содрогнуться и замолчать.
На конец-то он понял, каково это быть изгоем в глазах любящего человека.
- Послушай, мама, я…
Она покачала головой и произнесла, опустив взгляд:
- Замолчи, Чарльз! – резко крикнула она, на него.
Он тут же и заткнулся, и королева Елизавета продолжала:
- Сын мой. Ты так хотел этой власти, что совсем забыл – для чего мы служим людям! Чем обязаны им помогать. Я всё слышала, для чего и зачем ты это делал.… И меня это сильно огорчило, услышать это от родного сына…
- Ты, наверное, считаешь, что мы живём ради себя? Нет, сын мой. Даже живя ради себя самих, мы должны в первую очередь жить, ради других! – ответила старая королева мать.
- Мама, ты не правильно поняла мои слова! Тебя обманули, как и оклеветали и меня!!! То, что ты слышала – всё не правда?! Тот, кто за этим стоял, сейчас здесь, а я…
Он хотел назвать его имя, но королева покачала головой и продолжила, не дав ему закончить:
- Ты, наверное, позабыл, кто ты - в первую очередь? И зачем тебя сделали королём?
- Но ведь, это не моя вина?! – воскликнул Чарльз.
- А чия? – спросила, глядя на него, королева.
- Ты не должна верить вице-канцлеру. Это он… клевещет, на меня! Это он виновник, всего происходящего в мире?!
- Если это так, он понесёт суровое наказание, за случившееся. А тебе, как моему сыну – не о чем, будет и тревожиться, я права?
- Я готов понести наказания, за случившееся, ваше величество… - ответил Византийский вполне убеждёно и равноправно.
Чарльз улыбнулся, а королева подошла к сыну, обняла его, поцеловала в лоб. Чарльз прижался к груди матери и сказал:
- Вот видишь мама, он признаёт свою вину, а я – не в чём, не виноват!
- Я всё понимаю, сын мой. Но тогда ответь мне…
- Да, мама, всё что угодно?! – искренне произнёс король.
- Откуда у него такая власть? Если все концы идут из нашей семьи…
Тут король ощутил, по настоящему резкую боль в своём мозгу. Поначалу он решил, что ему поверили, и Византийский ответит по всей строгости, а он останется не причём. Ему бы стоило понять, что его время сочтено, и пора бы делать ноги, но… видимо, он понадеялся, на что-то ещё. Тогда как Византийский, был уверен до конца – даже тогда, когда Чарльз стал валить всю вину на него, он, конечно же, передернул не много, но смело признал свою вину. И, конечно же, понял, что Чарльз пытался себя выгородить из этой ситуации – сделать виновником его. И хотя, королева была уже не молода, но всё же, могла отличить фальшь от правды – даже в лице своего сына…
Она покачала головой, и сказала:
- Ты, похоже, забыл, для чего тебя наделили этой властью, сын мой? А теперь ты всю вину, валишь на других и их обвиняешь во всех бедах и несчастьях. Даже не способен признать, как мужчина своей вины, как тебе не стыдно, Чарльз?! – покачала она, головой глядя на него.
Короткая пауза, с продолжение решительного взгляда.
- Силою данной мне, я снимаю с тебя полномочия короля, при свидетелях…
- Но мама?! Это они то, свидетели? Эти оба.… Этот долбанный капитан и лживый вице-канцлер. Да они не хуже меня, повинны во всех бедах этого мира! – воскликнул он.
В комнате соблюдалось молчание, со стороны об их персон, которых обвинял король. Они слушали и наблюдали за королевой, и ждали своего истинного момента.
А королева, глядя на своего родного сына, продолжала говорить:
- При них, и при всех наших подданных. Пусть с этого момента твою судьбу решит народный суд. А твоя жизнь… с этого самого момента, определяется судьбой этих людей… - она с трудом могла говорить сейчас об этом. Но всё же, каждое слово она и действия она вынесла благородно и достойно, как собственно и сам Чарльз.
Наконец, её голос замер, и взгляд проник в глаза Чарльза и лица, стоящих позади от него людей.
- Пожалуйста, капитан – окажите честь взять под стражу, этого человека…
Вальторс не заставил себя долго ждать, он подошёл к королю и, взглянув ему в глаза, сказал:
- Ваше величество…
Король протянул ему руки, хотя взгляд его был сейчас устремлён на Византийского. Когда Вальторс надел на него наручники, Чарльз так сурово посмотрел на него, что, пожалуй, дрожь бы пробежаться могла бы по телу от этого взгляда. Но только не Вальторс, он даже бровью не дернулся. Его лицо было решительно и твёрдым.
Чарльз опустил голову и прошёл вслед за Вальторсом к выходу. Но в дверях он остановился, и мельком глянув на Савелия Византийского, сурово сказал:
- Попомни мои слова, Савелий.… Придёт время, и ты, как и я – предстанешь перед судьёй и народной властью! И тогда, мы с тобой снова встретимся, канцлер…
На его слова, Савелий Византийский не сказал ему не слова. А только мягко улыбнулся ему в ответ.
Когда они ушли, королева у него спросила:
- Мой мальчик стал палачом своего народа. Какое же теперь мне ожидать доверие, от людей?
- Не тревожьтесь модам?! И поскольку вашего сына больше нет – народ постепенно придёт в себя и успокоится. И вас примет, как и раньше, за их любящую королеву и мать… - ответил канцлер, улыбнувшись.
- А, что… будет с ним? – спросила она, глядя в окно второго этажа, когда во дворе показался Чарльз, её сын.
- С кем, позвольте узнать, модам?! – осторожно спросил, Савелий Византийский.
Её глаза опустошенные горем и болью, были оправдано, найдены во взгляде от окна Византийским, со словами:
- А! С ним… Он сам решил свою судьбу, ваше величество.
- А всё же? – настойчиво спросила она.
Она явно хотела вернуть всё назад и простить ему то, что он сделал, это было заметно по её глазам и выражению лица.
- Судья решит, какое наказание предписать экс-королю…
- Ну, вот… он уже стал бывшим… - с печалью произнесла королева, услышав это из уст Савелия Византийского.
Ему даже стало как-то не по себе от слов, которые он сказал только что. Но слов не вернуть, как и сделанному возврата тоже нет и не будет…
- Ему много – дадут, вице-канцлер? – спросила королева, глядя в окно второго этажа.
- Мне кажется, вашему величеству стоило бы покинуть это место, от в избежание всяческих проблем…
- Вы думаете – они… - намёком спросила королева, глядя на вице-канцлера.
- Сомневаюсь, ваше величество! Но, чем чёрт не шутит… - ответил канцлер.