Я решила оставить этот вопрос без ответа, так как мы и так оба его знаем.
— Но это не значит, что мы снова друзья, — хмуро заявила я.
— Хорошо, но я надеюсь на твое снисхождение. — Элим мило улыбнулся и продолжил, — Хочешь я прямо сейчас начну искупать свою вину?
— Каким образом? — Недоверчиво спросила я.
Мое недоверие было вызвана не только его поступком, оно в принципе сейчас распространялось на противоположный пол.
— Не хочешь немного позлить Кира? — В его глазах зажегся огонек азарта.
— Что ты задумал? — Не то чтобы я желала Киру зла, но желание врезать ему, когда он проходит мимо с гордо поднятой головой, не покидает меня.
— Я как никто другой знаю, как Кир не любит делиться своими игрушками. Даже теми, которые он уже выбросил. — Элим сделал короткую паузу, давая мне возможность обдумать сказанное, а затем продолжил. — Поэтому я могу сделать так, что он будет очень зол. Тебе нужно только подыграть мне.
— Стоп, игрушка — это ты меня имел ввиду? — Я злобно сжала кулаки.
— Веселина, успокойся. Для меня ты, конечно, не являешься игрушкой, но для него… — Элим красноречиво повернул голову в сторону Кира.
— Что нужно делать?
— Только улыбаться. — И словно демонстрируя сказанное, губы Элима растянулись в широкой улыбке.
Я попыталась ее скопировать, очень надеясь, что улыбка не походила на оскал.
Элим галантно обошел стол и предложил мне руку. Я смотрела на его ладонь и в этот момент внутри меня будто боролись две сущности. Одна, самая мстительная кричала о том, чтобы я сделала все, дабы Кир пожалел обо всем. А вторая, я бы назвала ее голосом разума, твердила о том, что этим поступкам я сделаю хуже не Киру, а себе, предавая свои принципы.
— Он смотрит, — одними губами сказал Элим.
И тут мстительность во мне взяла вверх и я, скрипя сердцем, приняла руку Элима. Затем встала, он галантно предложил локоть и так мы, я надеюсь эффектно, продефилировали до выхода. У самих дверей он остановился и улыбнувшись, заправил выбившуюся из прически прядь моих волос за ухо.
— Ты прекрасна, Веселина.
— Спасибо, — тихо ответила я и тут же вышла из столовой. На меня давали взгляды окружающих. И я злилась. Ни на Кира, ни на Элима, а на саму себя. Какой же я гадкой себя чувствовала. Хоть это и была невинная игра, но мне стало мерзко.
Элим же напротив, излучал счастье и радость. Оставалось только запрыгать на месте и захлопать в ладоши.
— Ты бы видела, как вытянулось его лицо, когда я коснулся тебя, — распалялся Элим. Будто для него было делом номер один — утереть нос Киру.
— Похоже тебе это нравится? — С подозрением спросила я.
— Если честно, то немного да. Но не потому, что у меня к нему какая-то личная неприязнь. Просто мне обидно за всех обманутых им девушек. И в частности, за тебя. Я считаю, это не по-мужски. — Серьязно ответил он.
— Я так и подумала, просто сказать ему об этом не считаешь нужным, так?
Элим тут же покраснел и, подойдя ко мне почти вплотную, глядя в глаза, сказал:
— Мне стыдно, что я не могу подойти и все высказать ему. Просто понимаешь…
— Все я понимаю, — Я отступила на два шага назад, увеличивая дистанцию, — он лучший друг кронпринца, а ты хочешь закончить здесь учебу и так далее. Я, действительно, все понимаю, просто не стоит тогда говорить о том, что тебе за кого-то там обидно.
— Веселин, послушай…
— Нет, на этом тема закрыта. Больше это не обсуждаем. — Поставила я точку в данном вопросе. Так как я больше не намерена терпеть лицемерие в любом его проявлении. Не могу сказать, что благодаря Киру, но это ситуация сделала меня сильнее.
— Как скажешь. — Согласился он. — До лекций еще полчаса, чем хочешь заняться?
— У меня планы.
— Посвятишь меня в них?
— Прости, но нет. — Элим тут же паник и мне стало немного неловко за свою резкость, поэтому я предложила ему встретиться вечером.
— Я зайду за тобой в восемь. — Просиял он.
— Договорились.
Кир Ар Эраст
Когда я вышел в коридор ни Веселины, ни Элима уже не было. Злость распирала меня на части. Как же я хотел подойти и садануть по лицу этому слащавому идиоту. Но я просто стоял и смотрел, как он лапал Веселину. Мою Веселину. Это мое наказание. Я слабак, я отказался от нее.
Она даже не представляет, чего мне стоило произнести те ужасные слова. Но иначе я не мог. Я специально выбирал выражения пожестче, чтобы она потом ни о чем не жалела. Чтобы, вспоминая обо мне, помнила только эти слова. Не страдала, вспоминая все хорошее, что было между нами. Так ей будет проще это пережить.