Несомненно, что эллинизм, несмотря на свою поразительную способность к ассимиляции, сумел серьезно распространиться лишь по полуострову Малая Азия, долине Оронта и долине Нила[11]. Эллинизация в Анатолии началась со времен Мермнадов[12], а Египта — с колонистов Навкрата[13]. Но надо быть благодарными Александру за то, что он, вопреки всему, предпринял поход на Иранское нагорье и в Центральную Азию, ту самую Азию, в сравнении с огромными просторами которой Греция выглядела такой крошечной и хрупкой. Господство эллинизма на этих высокогорных плато продержалось каких-то два века. Но если бы завоеватель не двинулся на Иранское нагорье и далее на Хайберский перевал, не родилось бы гандхарское искусство, буддистская религия и греческая иконография никогда бы не встретились и не соединились неразрывно, буддистские миссионеры впоследствии не донесли бы через оазисы до китайских границ эллинистическую скульптуру и мы были бы лишены большого куска человеческой цивилизации.
Завоевание Александром Ирана стало более трудным предприятием. Победа при Арбеле[14] (1 октября 331 г. до н. э.) отдала в его руки Западную Персию, но ему потребовалось три года (330–327 до н. э.), чтобы покорить Восточный Иран (Бактрию, Согдиану). В этом регионе — оазисах современного русского Туркестана и афганских долинах — он основал, как очаги торговли и цивилизации, греческие общины, от Александрии Оритской (Герат) до Александрии Эсхаты (Ходжент в Фергане). В Афганистане он заложил даже Александрию «Кавказскую» (то есть Гиндукушскую), отождествленную Дж. Хакином с городом Парван (Джебель-Серадж) к северу от Кабула, и Александрию Арахосскую (Кандагар).
Примечательно, что в Индии македонское завоевание ограничилось бассейном Инда, Пенджабом и Синдом. Как напоминает господин Фуше[15], речь шла о провинциях, некогда входивших в персидскую державу Ахеменидов. Как известно, бунт войск остановил Александра на пороге гангского мира, но чутье не подвело македонских ветеранов: если Пенджаб географически и исторически привязан к иранскому миру, то бассейн Ганга, углубляться в который они отказались, представлял поистине новый свет: тропическая Индия, муссонная Азия — все это скорее относится к Дальнему Востоку. Остановив поход на Гифасисе (Биасе) в конце июля 325 г. до н. э., Александр зафиксировал крайний предел эллинизма. Европа, которая до него заканчивалась в Византии, отныне доходила до восточной части бассейна Инда.
Со времени возвращения из Индии в Иран (август 325 г. до н. э.) и до самой своей смерти в Вавилоне (13 июня 323 г. до н. э.) Александр завершал обустройство своей иранской империи.
Иранская политика Александра весьма любопытна. Вначале, как мы видели, он был эллином, мстящим Персеполю за сожжение Афин ордами Ксеркса. Но в ходе завоевания его точка зрения изменилась.
Иранская культура, наследница всей богатой материальной цивилизации Ассирии и Вавилона, соблазнила его, несомненно, в том числе и великолепием монархических институтов. Восток завоевал своего завоевателя. В конце жизни бывший главнокомандующий Эллинского союза был ахеменидским царем, легитимным наследником всех Дариев и Ксерксов, а кроме того, Саргонов и Ашшурбанипалов. Или, скорее, македонский василевс для греков, он намеревался стать для своих новых иранских подданных великим царем. Эллинизм и парсизм теперь были в его глазах равнозначными. Рискуя вызвать недовольство македонских ветеранов, он даровал персам такие же привилегии, как им. Среди персов он выбирал многих своих сатрапов[16]. Он устраивал знаменитые своей массовостью смешанные браки македонян с иранскими женщинами. По его воле ахеменидская империя продолжила существование после поражения при Арбеле. В этом отношении Александр показал себя гораздо более «по-азиатски» решительным, чем его преемники Селевкиды в III в. до н. э.
Если бы нам надо было резюмировать его деятельность одной фразой, мы бы сказали, что, реализовав программу греческой экспансии Кимона[17], Агесилая и Исократа, македонский завоеватель, сделавшись владыкой Ирана, стал в результате резкого поворота, к которым история столь привычна, иранским Великим царем, последним из Ахеменидов.
После войн между полководцами Александра за раздел его империи (323–301 до н. э.) почти все азиатские владения в конце концов достались Селевку Никатору. Держава Селевкидов была древней Персидской империей, лишившейся Египта и Палестины, поверхностно эллинизированной и перенесшей свой центр из Суз в Антиохию, в Сирию, поближе к Средиземному морю.
11
Высказывалось даже мнение, что Александр меньше эллинизировал Азию, чем азиатизировал греческий мир. В действительности азиатизация восторжествовала лишь в период поздней Римской империи, при Диоклетианах, Константинах и Феодосиях, когда римский цезаризм принялся подражать институтам и внешним формам азиатских монархий (в первую очередь Персидской империи Сасанидов), а греко-римская мысль в то же время оказалась пропитанной иранскими (митраизм), египетскими (серапизм) и семитскими (христианские ереси) верованиями. Афинянин времен Перикла, перенесенный в феодосиевский Константинополь, решил бы, что находится в Сузе, при дворе персидского великого царя.
12
Мермнады — династия правителей (700–645 до н. э.) царства, расположенного в Малой Азии в области Лидия. (
13
Навкрат — город, основанный в VII в. до н. э. греческими переселенцами (возможно, из Коринфа) на территории Египта; крупный торговый порт. (
14
Более распространено другое название этого сражения — битва при Гавгамелах. (
15
Альфред Шарль Огюст Фуше (1865–1952) — французский археолог и искусствовед. (
16
В данном случае — губернаторов провинций (сатрапий); таково было первоначальное значение этого слова, не несшее никакого негативного смысла. (
17
Кимон (ок. 504 до н. э. — 450 до н. э.) — афинский полководец и политический деятель периода Греко-персидских войн. (