ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.Дальневосточный рубеж. Глава I. Ледяные ветра
ЦИКЛ «ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА»
КНИГА ПЯТАЯ
«ИМПЕРИЯ. ЛЯЗГ ГРЯДУЩЕГО»
Посвящается моей семье.
Отдельное спасибо Виталию Сергееву.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ДАЛЬНЕВОСТОЧНЫЙ РУБЕЖ
ГЛАВА I. ЛЕДЯНЫЕ ВЕТРА
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. ПЕТРОПАВЛОВСКАЯ КРЕПОСТЬ. 1 июня 1935 года.
Две белые мраморные плиты.
«Императрица Мария Федоровна. 1847–1917».
«Императрица Мария Викторовна. 1901–1921».
Букет красных роз на белом мраморе.
Ветер.
Черные ленты букета шевелятся на ветру, словно живые.
Разумеется, на могиле матери лежит такой же точно букет, но взгляд мой прикован только к плите передо мной и к золотым буквам имени. Сегодня бы моей Маше исполнилось бы тридцать четыре года…
Когда-то, возможно весьма и весьма скоро, рядом появится и моя плита. «Император Михаил Александрович». Вот только годы жизни будут стоять ненастоящие. Во всяком случае год моего рождения будет точно липовым, никто же не напишет «1975».
Попаданец хренов.
Сильный порыв ледяного ветра вырывает из-за пояса ремня мой пустой рукав. Сашка раздраженно кричит:
— Да двери-то закройте в конце концов!
— Сию минуту, Государь!
Он помогает мне вновь заправить рукав за ремень и обеспокоенно спрашивает:
— Ты как, пап?
Невесело усмехаюсь.
— Бывали дни и получше.
Да. Лучше бы мне вместо руки и ноги в том взрыве оторвало голову. Никогда не прощу себе, что в тот раз посадил Машу справа от себя. Хотя я точно не хотел бы видеть её на своём месте. По крайней мере она погибла мгновенно и без мучений.
Четырнадцать лет прошло, но я так и не примирился с утратой. Впрочем, я и с жизнью примирился с трудом. Если бы не невозможность передать корону, если бы не крайнее малолетство Наследника Престола, я бы вряд ли так долго коптил небо. Но теперь-то я Император-пенсионер. Официально отрекшийся от Престола в пользу сына. Так что довольствуюсь лишь ролью ворчащего советника при молодом Императоре.
Четырнадцать лет. Мои спецслужбы хваленые так и не смогли установить кто стоял за тем взрывом в Москве. Говорят, что бомбистом был псих-одиночка. Не знаю. Может быть и так. Я искал, используя все свои возможности, но тоже ничего и никого не нашел. Я подозревал всех и грешил на всех, но не было у меня ни доказательств, ни даже обоснованных подозрений. Да и сам-то я тогда выжил лишь чудом, лишившись всего лишь правой руки, правой ноги и любимой женщины, беременной моим так и не родившимся ребёнком. Всего лишь…
Да, будь на улице мой родной 2015 год, возможно медицина что-то бы и смогла сделать, но мы всё ещё отстаем на сотню лет. Сто лет.
Императрица Франции положила мне руку на плечо.
— Пап, с тобой всё в порядке?
Киваю.
— Да, Викусь, я в порядке.
В полнейшем.
Провожу ладонью по белому мрамору.
Потерпи, любимая. Я уже скоро.
Я уже иду к тебе.
Как же я соскучился…
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ОСТРОВ САХАЛИН. ПРОЛИВ НЕВЕЛЬСКОГО. САХАЛИНСКИЙ УКРЕПРАЙОН. ФОРТ ПОХОБИ. 1 февраля 1921 года.
Метель усиливалась и снежные вихри плясали в свете фонарей состава, прибывающего со стороны находящейся по ту сторону пролива крепости Лазарева. Паровоз дал протяжный гудок, и, обдав встречающих клубами пара, с лязгом остановился. Зазвучали команды, из пассажирских вагонов начали выпрыгивать прибывшие солдаты, залязгали открывающиеся двери вагонов товарных, осматривалась закрепленная на открытых платформах техника, в общем, поднялась обычная, полагающаяся случаю выгрузки, суета. Впрочем, генерал Голенкин прибыл не за этим.
Штабной вагон. Открываются двери.
— Алексей Владимирович, рад видеть вас.
Прибывший генерал фон Шварц кивнул:
— И я рад видеть вас, Фёдор Ильич. Погоды у вас стоят чудные.
Голенкин усмехнулся:
— На материке лучше?
Фон Шварц лишь махнул рукой.
— Такая же дрянь, уважаемый Фёдор Ильич. Такая же дрянь. Еле пробились сквозь метель. Чем порадуете?
— Ну, боремся со сном всеми возможными способами, для чего изыскиваем себе всяческие развлечения.
— Похвально, Фёдор Ильич, похвально. Чувствую, что скучать вам тут не приходится.
Голенкин кивнул.
— Да, Алексей Владимирович, тут вы правы. С этим снежным бураном развлекаемся круглосуточно.
— Понимаю. Зато нескучно живёте.
Зима для снабжения Сахалина имела как плюсы, так и минусы. Конечно, по открытой воде снабжение и переброска осуществлялась посредством нескольких паромов, с установлением же прочного льда в проливе Невельского проложили временную узкоколейку и один за другим гнали на остров составы с продовольствием, вооружением, личным составом, боеприпасами и прочим обмундированием. Однако и снежные заносы были самым обычным делом, так что бригады «чистильщиков» были не только в постоянной готовности, но и почти всегда в деле.
Когда летом 1918-го их двоих неожиданно вызвали к Государю, ни один из них даже предположить не мог о чём пойдет речь на самом деле, ведь совершенно очевидным казалось совещание о ходе строительства «Западного Рубежа» — цепи крепостей и укрепрайонов вдоль западной границы Империи. Но, как оказалось, не тут-то было.
Нет, в самом начале аудиенции Государь много и подробно расспрашивал о ходе фортификационных работ, но, затем, кивнув, подвел итог: «Что ж, я вижу, что на «Западном Рубеже» всё идет своим чередом и держать специалистов такого класса для рутинной работы совершенно не нужно. Сдайте дела своим заместителям. Вас ждет Дальний Восток».
Да, вот уже два с половиной года они возводят «Дальневосточный Рубеж» — цепь укреплений, крепостей и прочих казематов от Читы, через Маньчжурию и Владивосток до Сахалина, Камчатки и Чукотки. И если касаемо Чукотки и острова Ратманова пока следовало лишь обеспечить безопасность метеорологических станций, то в остальном всё было очень и очень серьезно. А уж после прошлогоднего инцидента на КВЖД, когда банды хунхузов зверски убили почти всех пассажиров элитного «Дальневосточного Экспресса», стало понятно, что война с Японией становится практически неизбежной. Именно после этого оба генерала получили из Константинополя Высочайшее повеление ускориться, насколько это вообще возможно, и быть готовыми к началу боевых действий не позднее апреля 1921 года.
Генерал Голенкин командовал Сахалинским укрепрайоном и именно подготовку УРа и прибыл инспектировать генерал фон Шварц. Задача перед командованием укрепрайона стояла простая, как копеечная монета — ни в коем случае и никоим образом не допустить выбивания русских войск с территории Сахалина. С перспективой стать плацдармом для изгнания японцев со всей территории острова. Именно для этого два с половиной года шли серьезнейшие работы, именно для этого подвозились войска и прочее обеспечение, именно потому здесь оказались Голенкин и фон Шварц. Опыт Порт-Артура, Осовца, Ивангородской крепости, а, главное, опыт Рижского укрепрайона нужно было перенести сюда, да так, чтобы основные узлы обороны могли сражаться с превосходящими силами противника минимум полгода безо всякого подвоза, пополнения и прочего снабжения.
Минувшее лето было очень горячим. Остров и Сахалинская область на материке превратились в одну большую стройку. Строились капониры, строились теплые казармы и жилье, в скалах долбились пещеры и галереи, в которых размещались арсеналы, боеприпасы, склады различного назначения. И это вдобавок к обычным складским сооружениям, ведь в городах и селениях, на территории воинских частей и просто в укромных местах размещались склады, мастерские и прочие вспомогательные объекты.
Зимой строить было невозможно (и не требовалось), но зато вставший лед позволил соединить остров с Большой землей железной дорогой, и на остров потекла река снабжения.