Тео никогда не заставлял меня делить с ним постель. Он даже не пытался соблазнить меня. Поэтому мы оба знали, что ребенок, которого я ношу, не его. Я ожидала его гнева. Ведь его новая жена была беременна от другого мужчины. Но он не рассердился.
Он даже не спросил, чей это ребенок, а я ему не сказала. Тео принял младенца как свою кровь. Дал ему свое имя и воспитывал так, словно это был его собственный сын.
Со временем мы прониклись взаимным уважением друг к другу. Дружба, подобной которой не было. Наш брак стал таким, что вызывал зависть у посторонних. Он был хорошим мужем, несмотря на свои многочисленные интрижки и женщин, которых он содержал на стороне. Но меня это не трогало. У нас никогда не было отношений, которые обеспечивали бы ему ту близость, которую он должен был обрести с женой. Он имел полное право искать ее в другом месте.
Да и что я могла сказать? Я вступила в наш союз беременной чужим ребенком. На протяжении всего нашего брака мое сердце принадлежало другому мужчине. Этот факт я не могла скрыть.
― Что случилось? ― Голос моего племянника выдернул меня из воспоминаний, его вопрос был обращен к Холли.
― Ты имеешь в виду, кроме того, что мой муж на другом конце света и занимается Бог знает чем, а я застряла здесь в ожидании и единственное, что могу сделать, это сложить руки и молиться о том, чтобы увидеть его снова? ― Она выбирается из бассейна и оборачивает полотенце вокруг талии. ― Прости меня, Глория. Я не это имела в виду. ― Она смотрит на меня с сожалением.
― Нет, именно это. И все в порядке, дорогая. С этим нелегко справиться. Поверь мне, я знаю. ― Я перевожу взгляд на Нео. ― Где именно находится мой сын и с кем он ведет дела?
― А, я не слишком уверен, тетя Глория. ― Мой племянник ерзает. Он что-то скрывает.
― Нео? С кем он встречается? Почему ты так нервничаешь? ― спрашивает Холли.
― Слушай, с Ти все в порядке. Я только что с ним разговаривал. Сейчас он встречается с Донателло.
Я не могу скрыть вздох, вырвавшийся из моего рта.
― Донателло? Ты уверен?
― Да, а что? Он в порядке. Он умный и более чем способен позаботиться о себе. Вам двоим нужно перестать так волноваться.
― Я перестану волноваться, когда у меня не будет причин для беспокойства, ― отвечает Холли.
Я встаю и тянусь за своим бокалом вина.
― Холли, дорогая, я немного устала. Пойду прилягу ненадолго. Увидимся за ужином. Я весь день готовила свой особый соус ― тебе понравится. Когда-нибудь я поделюсь с тобой рецептом. ― Я поворачиваюсь и иду в дом, настолько спокойно, насколько это возможно, когда сердце, кажется, вот-вот выскочит из груди.
Мне нужно сделать единственный телефонный звонок, о котором я молилась, чтобы он никогда не понадобился. Но я не могу допустить, чтобы моего сына постигла та же участь, что и моих отца и братьев. Я должна сделать все возможное, чтобы защитить своего мальчика.
ГЛАВА 2
Эл
Я смотрю в очень знакомые глаза. Глаза женщины, которую я когда-то любил. Женщины, ради которой я готов был сжечь весь этот гребаный мир. Глаза женщины, которая бросила меня. Предала меня. Сломала меня так, как никто и никогда, блядь, не мог.
Я слышал, что он прилетел в город. Сказать, что я был удивлен, значит преуменьшить. В основном потому, что я думал, что он, блядь, сгорел в том здании. Но я также ошеломлен тем, что Глория пустила своего сына на мою территорию. Одного.
Я жестом указываю на стул перед моим столом.
― Присаживайся. Мне было жаль услышать о твоем отце. Прошу прощения, что не смог приехать на похороны. Как поживает твоя мама?
― Спасибо. Она в порядке. ― Он кивает, на его лице нет ни капли эмоций.
― Уверен, что так и есть. Глория всегда была стойкой.
― Я не знал, что вы так хорошо знаете мою мать.
― О, твоя мать и моя сестра вместе учились в школе. Так что, чем я могу тебе помочь? Что привело тебя на мою территорию?
― Это деликатный вопрос.
Я смотрю ему прямо в глаза. Я чертовски занятой человек, и чем скорее я выпровожу его из своего гребаного офиса, тем лучше.
― Теперь, когда ты привлек мое внимание, Тео, какого хрена ты делаешь в Италии?
То, что я вижу нервное подергивание у его глаз, выводит меня из равновесия. Какого хрена он здесь? Жаждет мести? Хочет искупить грехи прошлого?
― Скажи им, чтобы ушли. ― Он машет головой в сторону солдат, стоящих у входа. Я слегка киваю, и мои люди выходят из комнаты. Ти ждет, пока дверь закроется, прежде чем заговорить.
― В твоем окружении есть предатель. Они планируют похитить твою внучку. Я советую перевезти ее в безопасное место и не сообщать о местонахождении своему заместителю.
Я уже собираюсь ответить, как вдруг звонит телефон. Мне нужна минута, чтобы прийти в себя после бомбы, которую он только что сбросил, и я выхожу, чтобы ответить на звонок.
― Донателло, ― говорю я.
― Эл… ― Этот голос. Голос, который, как я раньше думал, принадлежит чертову ангелу. Тот самый голос, который я, черт возьми, думал, что никогда больше не услышу. Этот голос говорит со мной. Я теряю дар речи. И, блядь, я в состоянии повышенной готовности. Это не совпадение, что в моем кабинете сидит сын Глории, а теперь она звонит мне. Спустя тридцать долбаных лет. ― Эл, ты еще здесь? ― спрашивает она.
― Я все еще здесь? Ты имеешь в виду, что все еще в том же гребаном городе? В том же городе, в котором ты оставила меня тридцать лет назад? Да. Что тебе нужно, Ло? ― рычу я в трубку.
― Мне жаль. ― Она молчит, и я чертовски злюсь на себя за то, что позволил ей вывести меня из себя.
― Прошло тридцать гребаных лет, Ло. Уже, блядь, поздновато извиняться, ― рычу я.