- Из нас с ней выйдет отличный дует, - парировала я. – Джей и Джей. Классно звучит?
По кружку, собранному вокруг керосиновой лампы снова прокатилась волна смешка, в котором затаилась нотка грусти.
- Что будете исполнять? – подхватила Бет.
- Старый добрый блюз.
Девушка расплылась в умилительной улыбке, будто почувствовав свою дольку победы в моей фразе. Наверное, она не очень хотела, чтобы я навеки бросила дело своей души, оставшееся далеко в прошлом, здоровом мире. Однако…я только шучу. Я действительно оставила это. Голос дрогнет распевать песни и положить руку на творчество в этом мире, погрязшем в грязи. Наверное, я либо слишком поменялась, либо стала слишком слаба для этого. Я не считаю себя сильной…никогда не считала.
- Спой что-нибудь, Бет, - предложила ей я.
И когда пространство между бетонными стенами блока заполнилось тоненьким голоском, я, прикрыв глаза, уносилась куда-то далеко. Но не в дали, где царила какая-то сказка. Моя душа была уже прикована к этому миру. Сознание, переносимое песней девушки, оказалось за деревьями, в маленьком городке…Тогда я наивно верила, что эта незримая частичка меня защищает дорогих мне людей в момент опасности.
После того, как светловолосая девушка закончила пение, и последние нотки звука ударились о голые стены и вернулись в наши уши, тюрьму опять захватила тишина. Керосин в лампочке был на исходе, и это наверняка станет предлогом к тому, чтобы пойти спать…а на самом деле просто пойти и лежать, смотря в потолок.
- Никто из вас не думал, что будет дальше? – не обращая свой взгляд и не отрывая его от единственного источника света в помещении, спросила Кэрол, кутаясь в лёгкую ветровку, не от холода, а от какого-то внутреннего беспокойства.
- Наверное, следует спросить у Норы, - в голосе Хершела чётко слышалась эмоция ожидания.
Женщина оглянулась на него. Наверное, она боялась услышать этот вопрос, боялась дать на него ответ. Наверное, если бы нас ждало нечто ужасное, я бы не хотела этого знать. Хотя…что ещё может быть ужаснее того, что мы пережили? Что нанесёт очередную трещину на лобовое стекло моего психического здоровья?
- О смерти и жизни вы никогда не услышите от меня ответ, - впервые за всё время знакомства с Норой я услышала стальную строгость.
- Потому что… - Бет наверняка хотела бы добавить «вселенная так хочет», но не решалась засунуть свою и без того редко проглядывающуюся подростковую жажду свободы слова; как-никак уважение в нашей группе к самому адекватному экстрасенсу с базы было велико, и единственный, кто плевать хотел на мнение Норы был Диксон.
За девчонку завершила сама ясновидящая, и не вполне спокойным тоном:
- Потому что так решила я. О своей смерти знать никто не будет.
- Неужели нельзя ничего исправить? – спросил Карл с обидой в голосе.
- Да, неужели у судьбы нет множества вариантов? – подхватила Кэрол.
- А я вообще не верю в судьбу, - буркнула я, вставив неслышно своё слово, наверное, даже к лучшему, что мало у кого оно задержалось в голове, никто не обратил внимания на мою реплику.
- Исправить можно всё, кроме длительности своей жизни. Если тебе удаётся бегать от смерти – это неслучайно, и в этом нет и щепотки удачи. Изменить, вероятно, можно только способ своей смерти, но не время…не время…
Следовало бы отметить, что степень грусти, которая напала на каждую чёртову душу в этом помещении, сейчас просто зашкаливала. Я специально подняла взгляд, чтобы оглядеть эти лица: задумался каждый. Вот они, теряющиеся где-то в глубине их рассудка глаза, в которых пляшет отражение мерцающей лампы: в них открывается чёткий вид на пессимистические раздумья. Да что там…я сама невольно начала думать о том, сколько мне отмерено, хотя и не верю в эту чёртову судьбу. Может, мне осталось жить год, а может всего день или два, а может, я снова воскресну, как и в прошлый раз?
- Ну а…когда всё это закончится? И закончится ли вообще? – вот, я опять убегаю от собственных мыслей и задаю вопрос, чтобы отвлечься.
Нора сначала призадумалась, она перевела взор с огонька на мои глаза и через секунду её серьёзное и задумчивое выражение лица, которое сплошь и рядом испещряли тайны, улыбнулась:
- Ну, это надо у тебя спросить, Джулиетт Фатте.
Шорохи одежд вокруг от резких поворотов тел в мою сторону.
- У меня? – я ткнула указательным пальцем в свою грудную клетку, требуя подтверждения.
- С самого первого дня, как ты снова здесь, я чувствую в тебе не только желание повлиять на ход событий, но и возможность…
- Возможность, значит, - я хмыкнула.
Я только и ждала того момента, как смогу начать. Каждый раз, когда я остаюсь одна, когда заканчиваются мысли о Мартине, когда заканчиваются все мысли о Дэриле, я перехожу к тем своим мечтам, в которых я строю империю. Как я начну искать специалистов, как я начну перевозить оборудование, как мы будем воссоздавать заново то, что сейчас в моей крови. Потом, когда мы закончим, мы поедем в Вирджинию. Меня с парочкой-другой пробирок будут очень рады видеть в Пентагоне.
И я не знала, были ли эти мысли только мечтами. Во мне есть очень много сил, чтобы начать, но удастся ли? Сейчас, когда окружающая среда настолько сурова, сложно представить, что такие люди, как учёные, смогли бы уверенно идти с автоматом по жизни, а оборудование, которое было на базе мне и сроду сейчас не найти.
- Ты не ответила на мой вопрос, но прозвучала более чем убедительно, - я закусила нижнюю губу и кивнула Норе. – Во всём нашем огромном мире обязательно найдутся те, кто десять раз подряд изобретут антидот заново. Но одним из них буду я.
***
В самый последний момент он крикнул своему лучшему другу «Беги», и к великому счастью он послушался, не стал геройствовать и выставлять напоказ звериный оскал. Зубы всегда проиграют в соперничестве с автоматом, пора проявить благоразумие и действовать правильно.
К мужчине подкрались сзади и резко выдернули из места его засады, отобрав оружие и обчистив карманы, ища там вещи, готовые причинить урон. Пленный не сопротивлялся, потому что знал, в какие руки попал. Он вёл наблюдение за группой в течение недели и успел понять их. Они хорошие люди, но сделают всё, чтобы защитить и защититься. Главное – не провоцировать.
Пойманный человек вёл себя спокойно, во взгляде не было ни искорок агрессивности, ни страха. Он просто шёл туда, куда его вели.
- Как вас зовут? – перед искателем чернокожий мужчина, достаточно молодой, за тридцать, крепкого телосложения; общение на «вы», уважение к сопернику, строгий взгляд, вероятно, справедливые решения.
- Джон, - ответил человек.
За окном трейлера, куда заволокли Джона послышался печальный вой пса, который успел ускользнуть от рук воителей группы. Мужчина резко обернулся к окну, заёрзав на складном стуле, но спустя секунду резко повернул корпус в прежнее положение и вернул свой взгляд обратно в глаза лидеру.
- Меня зовут Маркус, - сказал лидер.
- Нам нужно поговорить, Маркус, - мужчина слегка наклонился к креслу, на котором сидел предводитель группы, вслед за его движением отреагировали двое человек, что привели его, резко схватив за плечи.
- Здесь предложения о разговорах и переговорах идут из моих уст, - лидер не дал знака охранникам отстраниться от пойманного. – Вы следили за моей группой из прицела винтовки. Я должен спросить: зачем? – голос Маркуса спокоен, но не менее страшен от этого.
Джон пытался быть спокойным в такт своему оппоненту, но волнение всё равно начинало накатывать на него одна волна за другой, и каждая была всё больше и больше предыдущей. Вопрос только в том, оправдано ли это волнение?
«Уверен ли я в себе настолько, чтобы быть спокойным?» - промелькнуло в голове у мужчины.
Он сделал глубокий вдох: