— Я устал, — пробормотал он. — Пойду, пожалуй.
Во взгляде Рулы читалась немая мольба, но Тэйн понимал, что не может больше ждать вместе с ней, когда совершенно несвойственные солдату чувства готовы были его предать.
Солдатские ритуалы ничем ему не помогли, лишь напомнили о той жизни, которую он оставил позади. Он больше не был солдатом. Он избрал другой путь, другую жизнь.
Часть его жизни находилась в этом убогом доме, который, возможно, мог бы стать его домом, стоило лишь попросить.
— Я человек чести, — пробормотал он, чувствуя, как от отчаяния перехватывает горло.
И снова его душу потянуло на родину.
Вздохнув, он полез во вьючные мешки мула, нашел свой набор оружейника и начал смазывать оружие.
Но постоянно возникавшие у него мысли дразнили его, словно черная бабочка. Родной дом. Рула. Родной дом. И снова Рула.
Тщательно, предмет за предметом, он смазывал свои доспехи. Этим давно пора было заняться. Лакированное покрытие требовало постоянной заботы. Он трудился с прилежностью новобранца, которого предупредили о неожиданной проверке, загнав все, что могло его отвлечь, в самые дальние уголки разума.
Он протирал окуляры маски, когда послышался чей-то сдавленный вздох.
Тэйн поднял взгляд. В хлев вошла Рула. Он не слышал ее легких шагов.
Она уставилась на маску со смешанным выражением восхищения и ужаса. Губы ее шевелились, но не издавали ни звука.
Тэйн не двигался.
«Это конец, — подумал он. — Она знает, что означает маска…»
— Я… Стебан заснул… я думала… — Она не могла отвести взгляда от жуткой металлической личины.
Она сделала несколько шагов, словно собираясь уйти, но тут же вернулась.
Тэйн с обреченным видом полировал ажурный золоченый узор.
— Ты… это правда?
— Да, Рула. — Он снова прикрепил маску к шлему. — Я был главным центурионом Стражи Демона. Личным телохранителем Принца-Демона.
Убрав маску и шлем во вьючные мешки, он начал собирать остальные доспехи.
Нужно было уходить.
— Но как?.. Как это может быть? Ты не…
— Мы всего лишь люди, Рула. Не дьяволы. — Он подвел мула к мешкам и набросил попону на его спину. — У нас тоже есть свои слабости и страхи.
Он забросил на спину мула первый мешок и поправил его.
— Что ты делаешь?
— Я не могу больше здесь оставаться. Ты знаешь, кем я был. Это все меняет.
— О…
Она наблюдала за ним, пока он не закончил. Но когда он подозвал коня и начал его седлать, она прошептала:
— Тэйн?
Он повернулся. Их разделяло меньше двух футов.
— Тэйн, это неважно. Я никому не скажу. Останься.
Ему показалось, будто некий злой дух проник в его живот и медленно выкручивает внутренности окровавленными когтями. Не требовалось особого опыта, чтобы понять то, о чем говорил взгляд Рулы.
— Прошу тебя, останься. Ты нужен мне… нам.
Словно помимо воли, он протянул руку и коснулся ее щеки. Она вздрогнула от его прикосновения, сжавшись, словно от холода, и прижалась щекой к его пальцам.
Он изо всех сил пытался сохранить хладнокровие.
— О нет. Только не сейчас.
— Тэйн, не уходи. Пожалуйста.
Взгляд ее упал на солому, и неожиданно все ее тело сотряслось от рыданий. Бросившись к Тэйну, она обхватила его за шею и уткнулась лицом ему в грудь. Он почувствовал сквозь одежду теплую влагу слез и понял, что не может ее оттолкнуть.
— Нет, — сказал он, и она поняла, что он имеет в виду — он не уйдет.
Мягко отстранившись от Рулы, он начал снимать мешки со спины мула. Оба избегали взгляда друг друга.
Он повернулся к мерину, и тут со стороны дома Коску послышались ругательства Миклы.
— Лучше вернись в дом. Я сейчас приду.
По лицу Рулы промелькнула смесь разочарования, боли, гнева и страха.
— Да, хорошо.
Тэйн не спеша закончил расседлывать коня, затем провел короткий Ритуал. Может быть, позже, ночью, когда она не будет стоять у него на пути.
«Ты обманываешь сам себя, — подумал он. — Уже слишком поздно».
Он вошел в дом.
Тома и Микла уже вернулись и открывали кувшины с пивом.
— Это был дом Коску, — сказал Тома, дрожа от ненависти и злости. Он был явно готов совершить какую-нибудь глупость.
— Он ушел, — добавил Микла. — Теперь на него охотятся, как на зверя. Они убьют его.
— Он пойдет к Паликову, — сказал Тома, и Микла кивнул. — Они старые друзья. Паликов столь же упрям, как и он сам.
— Они могут сделать тот же вывод, что и мы. Ведьма… — Микла бросил взгляд на Тэйна. — Она им расскажет.