Тэйн слушал, помешивая овощи и пытаясь понять происходящее. Тома явно был чем-то напуган — это было заметно по его голосу.
Они с Рулой больше не говорили на эту тему, словно она повергала их в ужас.
Стебан собрал хорошие грибы. Тэйн слегка беспокоился по этому поводу — он не слишком доверял тем, кто не прошел обучения в легионе.
— Отлично, Стебан. Думаю, нам всем понравится.
— Ты готовишь?
— Я тебя не отравлю. Рыба ведь была вкусная?
Стебан неуверенно повернулся к отцу.
— Уэс сказал, что с них требуют дань — пять овец, пять коз и десять гусей. Он сказал, его отец говорит, что платить не собирается.
На лицах его родителей отразились страх и тревога.
— Тома, будут неприятности. — Руки Рулы дрожали, словно взволнованные голубки.
— Они не могут себе этого позволить, — ответил Тома. — Им не пережить зиму.
— Иди поговори с ним. Попроси соседей помочь.
— Похоже, дело идет к концу, Рула. — Он повернулся к Тэйну. — Король послал барона Кайдара, чтобы защитить нас от племен. У нас было намного меньше хлопот, когда нас никто не защищал.
— Тома!
— Племена никому не досаждают, Рула. И никогда не досаждали. Хивел изо всех сил старается избежать неприятностей. Лишь из-за того, что убили тех королевских чиновников… Они сами на это нарвались, пытаясь заставить Хивела и Стояна преклонить колени.
— Тома, они с нас тоже возьмут дань.
— Им придется сперва выслушать меня.
— Им все известно. Люди доносят друг на друга. Ты же знаешь…
— Потому что боятся. Рула, если эти бандиты будут продолжать донимать нас, нам все равно, будет нам страшно или нет.
Тэйн поставил еду на стол.
— Кто такие кайдаровцы? — спросил он. — Тот, кого я видел, был не из Ива-Сколовды.
— Наемники, — сплюнул Тома. — Король не позволил бы Кайдару привести регулярные войска. Он нанял тролледингцев, которые сбежали, когда претендент на престол сверг старую династию. Это сборище бандитов.
— Понятно.
Проблема начала обретать зримые очертания. Барон Кайдар, несомненно, был политическим изгнанником, оказавшимся здесь по воле его врагов, явно рассчитывавших его уничтожить. И какое имело значение, если пострадают несколько жалких колонистов?
Враги родины Тэйна называли ее Империей Ужаса не без причины. Тервола делали что хотели, где хотели и когда хотели благодаря магии и легионам, не ведавшим поражений. У Шинсана была своя политика и политики, но они никогда не относились с презрением к гражданскому населению.
Тэйн в свое время изучал странные обычаи запада, но ему требовалось время, чтобы по-настоящему их осознать.
После ужина он помог Томе принести еще воды.
— Это лучшая еда, которую я ел за многие годы, — заметил Тома.
— Спасибо. Мне было приятно ее готовить.
— Я хотел сказать… я был бы рад, если бы ты больше этого не делал.
Тэйн задумался. Тома явно хотел немного побыть вместе с ним.
— Рула. Если у нее появится свободное время, она начнет беспокоиться.
— Понятно.
— Я ценю помощь, которую ты мне оказываешь…
— Ты мог бы не таскать воду, будь у тебя ветряная мельница.
— Знаю. Но никто здесь не может ее построить. Да и я в любом случае не могу много заплатить. Разве что часть овец. Если бы ты остался…
Тэйн посмотрел на восток. Закат окрашивал горы в кровавый цвет. Он надеялся, что это не дурное предзнаменование, но ему внушала страх мысль о том, что, возможно, прямо сейчас легионеры умирают от рук других легионеров.
— Ладно, ненадолго. Но скоро мне нужно будет идти дальше.
Он подумал о том, возможно ли убежать от собственного прошлого. Друг говорил ему, что человек несет свою боль, словно черепаха свой панцирь. Тэйн подозревал, что аналогия куда глубже, чем предполагалось. Люди не только несли свою боль-панцирь, но и прятались в него в случае угрозы их душевному спокойствию.
— Ты нам нужен. Ты сам поймешь. Я был слишком упрям, чтобы признать это только сейчас…
— Упрямство — само по себе добродетель. Не стоит лишь упрямиться, когда приходится учиться…
На Стебана, который носил воду вместе с ними, их разговор, похоже, произвел немалое впечатление.
— Расскажи нам про войны, на которых ты был, Тэйн, — попросил он, когда они вернулись домой.
Рула нахмурилась.
— Их было не так уж много. Сплошные кровь и грязь, Стебан. Куда хуже, чем при стрижке овец.
— Да брось, Тэйн. Ты всегда так говоришь.
— Микла сделал из войны прекрасную сказку, — сказала Рула. — Ты бы решил… в общем… что лучшей жизни и быть не может.