Я покачал головой. Невозможно так быстро разобраться в таком шквале информации. Я подошел к стеклянным дверям и слегка их приоткрыл. В комнату ворвался свежий прохладный воздух. Я высунул голову наружу. На общем балконе я увидел нескольких студентов, они стояли и оживленно беседовали, большинство было старше меня. Отлично. Если закричу, кто-нибудь меня услышит.
Или поможет, если придется быстро сматывать. Я немного успокоился. Суфур, в общем-то, мало похож на ненормального, но точно ведь никогда не скажешь.
– А ты знаешь, – заговорил опять Суфур, не вставая с моей кровати, – что случилось с твоими родителями, когда силы Единства оккупировали Ржу?
Я повернулся к нему.
– Что тебе о них известно?
– Я провел кое-какие изыскания, – ответил он. – Твои родители – Прасад и Видья Ваджхур, хотя твоя мать позже взяла себе фамилию Даса. У них было небольшое скотоводческое хозяйство недалеко от города Иджхана. Придя на Ржу, силы Единства применили биологическое оружие и уничтожили все продовольственные запасы на планете. Повсюду начался голод. Твои родители, как и многие другие, отправились в город, надеясь, что там дела обстоят лучше. Но они ошибались. Иджхан окружило море изголодавшихся обессиленных людей, погрязших в своих собственных нечистотах и отбросах, и среди этих людей были и твои родители. В результате небольшой войны, развязанной Единством, погибли сотни тысяч ни в чем неповинных людей.
– Где ты об этом узнал? – спросил я, хотя мне хотелось слушать, что было дальше. Мама никогда мне об этом не рассказывала.
– Твои родители, тем не менее, остались в живых, – продолжал Суфур так, будто я вообще ничего не сказал. – Они знали, что несут в себе гены Немоты, хотя сами и не были Немыми. Когда их положение стало совершенно безнадежным, они подписали контракт с корпорацией «Немые. Пополнение».
– Мне-то это известно, – перебил я его, – а вот ты откуда это знаешь?
– Я уже говорил, у меня много связей. – Он достал белый шелковый платок и провел им по лбу. Он что, волнуется? – Позднее этот контракт перешел к Единству, и твои родители, согласно условиям контракта, отдали им двух своих первых детей.
– И это мне известно, – перебил я опять. – Ну и что дальше?
– Война разрушила твою семью, Седжал. Из-за войны они чуть не умерли с голоду, из-за войны им пришлось расстаться с двумя твоими братьями. В результате войны силы Единства овладели твоей родной планетой и безжалостно эксплуатируют ее. Из-за войны тебе пришлось вести нищенское существование в грязных городских трущобах.
– Опять твои связи? – спросил я.
Суфур кивнул.
– Опять связи. Боюсь, тебе придется к этому привыкнуть. Слухи о тебе и твоих способностях распространяются все активнее. Поэтому, какой бы путь ты ни выбрал, каждый твой шаг, вся твоя жизнь будут постоянно привлекать всеобщее внимание. – Он поднялся и стоял, опираясь о дверной косяк. – Короче говоря, Седжал, все это сводится к следующему: Арасейль Раймар получила приказ тебя убить. Императрица отдала ей этот приказ, когда ни та, ни другая тебя еще и в глаза не видели. И даже если Ара решит сохранить тебе жизнь – в чем я лично очень и очень сомневаюсь, – неужели ты захочешь остаться здесь, где подобные приказы раздаются с такой легкостью?
Я ничего не сказал, потому что сказать было нечего. Внезапно меня опять охватил гнев. Еще сегодня утром все было хорошо. Мне купили новую одежду, у меня была своя комната, и были люди, которые хорошо ко мне относились. И вот явился этот придурок и все испортил.
– А какого дьявола вообще я тебя слушаю? – рявкнул я. – Почему я должен быть уверен, что ты говоришь о себе правду? Что я не подвергнусь опасности, если послушаю тебя и поеду с тобой? Откуда мне знать, может, и тебя подослали, чтобы меня прикончить?
Суфур поднял руки вверх, и тут до меня дошло, что этими своими словами я почти что согласился лететь с ним.
– В твоей власти заставить меня делать или не делать все что угодно. Как же я могу причинить тебе вред? А если бы я собирался тебя убить, стал бы я тратить время на долгие разговоры?
Я поразмыслил над его словами. Мне не хотелось ехать, но и оставаться здесь я тоже не мог.
– Можно позвать с собой Кенди? – спросил я, не успев понять, что говорю.
– Думаешь, он захочет?
Я немного подумал.
– Нет. – Я вздохнул.
– Тогда пошли, – мягко произнес Суфур. – Меня ждет корабль.
И тут опять заговорил мой внутренний Джесс. Всегда требуй деньги вперед.
– Мы еще не оговорили условия.
Суфур улыбнулся.
– А одного альтруизма недостаточно?
Если он решил, что я не знаю слова «альтруизм», то ошибся.
– Альтруизмом сыт не будешь. А ты на вид не очень-то голодный.
– Что же, логично. – Он почесал голову. – Давай тогда так. Просто чтобы показать серьезность моих намерений, я назначаю тебе жалованье, не заставляя при этом ничего делать. Ты волен делать все, что хочешь. Если тебе что-то не понравится, ты просто забираешь деньги и идешь своей дорогой. Никаких обязательств.
Я смотрел на него с большим подозрением.
– Ну и где здесь подвох?
– Нет никакого подвоха. Просто мне кажется, что тебе захочется остаться.
– А ты не боишься, что я могу обобрать тебя до нитки?
– Нет, и на то есть две причины, – ответил он быстро. – Во-первых, те, кто действительно собирается обобрать меня до нитки, редко задают такой вопрос. Во-вторых, я изучал твое прошлое. С твоими способностями ты вполне мог бы обеспечить себе безбедное существование, даже и на Рже. Ты, однако, этого не сделал, я полагаю, потому, что воровство просто не в твоей природе.
Мне очень не понравилось, что он так хорошо обо всем осведомлен.
– Ну и какое жалованье?
– Давай посмотрим. – Суфур вытащил из кармана компьютер и принялся щелкать клавишами. – В Единстве в ходу кеши. Один кеш – это ноль двадцать четыре сотых фримарки. Значит, сумма составит… Отлично. Годовое жалованье размером два с половиной миллиона фримарок, или около десяти миллионов кешей. Полное медицинское обслуживание и собственная перелетная машина.
И только Джесс удержал меня от бурного проявления эмоций. Десять миллионов кешей – это же вагон денег, во всяком случае для Ржи.
«Никогда не соглашайся на первое предложение», – шептал мой Джесс. Несмотря на сильное сердцебиение, я выдавил из себя презрительное фырканье.
– Десять миллионов? – хмыкнул я. – А сколько, интересно, я смогу заработать, если просто выставлю себя на аукционе?
– Пятнадцать миллионов.
– Тридцать, – сказал я. – И собственный дом. С бассейном. И все прочее тоже остается. И еще пять миллионов сверху в качестве вознаграждения.
– Согласен.
«Идиот, – корил меня Джесс. – Он согласился слишком быстро. Значит, считает, что внакладе не останется».
Но мне было все равно. Тридцать пять миллионов в год, да еще дом и перелетная машина. Никогда в жизни ноги моей больше не будет в трущобе. Я шагнул к нему и протянул руку. Суфур сначала долго смотрел на нее, потом медленно протянул мне свою. Его пожатие было быстрым и вялым, и он сразу же отдернул руку. Что бы это значило?
Я взял свою флейту и компьютерный дневник, а карманный компьютер Суфура тем временем подготовил наш контракт. Мы его скрепили отпечатками больших пальцев, и дело было сделано. Я еще раз окинул взглядом комнату, которая так и не успела стать моей. Мы уже пошли к двери, когда я снял кольцо, которое дал мне Кенди, и бросил его на стол, на видном месте. Когда мы уходили, я специально оставил дверь чуть приоткрытой, чтобы сразу стало ясно, что меня здесь больше нет.
– А что, мы разве не пойдем через заднюю дверь? – поинтересовался я, когда понял, что он направляется к центральному входу. – По этому коридору мы выйдем к главной лестнице.