– Ну и что? – пожал плечами Суфур. – Я не делаю ничего противозаконного.
Вот как.
– В таком случае… – Я подошел к стойке портье и забрал свою посылку. Так оно и есть – одежда и прочие покупки. Я отметил для себя, что следует перевести деньги на счет ордена в уплату за эти вещи. Суфур правильно заметил, я не вор.
На монорельсовом поезде мы поехали обратно в космический порт. Суфур аккуратно сел через сиденье от меня. Приложив палец к уху, он что-то произнес в пустоту. Я решил, что он так связался с кораблем.
Все так странно. Вот я опять еду на монорельсовом поезде. Еду в обратном направлении, прямо противоположном тому, что привело меня сюда совсем недавно. Сюда я ехал совершенно счастливый. Теперь же я чувствовал себя раздавленным. Тогда я ехал с другом. Теперь же рядом со мной – совершенно незнакомый человек. Я приехал бедным. Уезжаю богачом.
Так вот. Корабль Суфура был небольшим, но весьма роскошным. В холлах – толстые ковры, на стенах повсюду – роспись и фрески. Похоже, корабль совсем новый. На лифте, который представлял собой плывущий вверх диск, мы через проем в палубе (она же – потолок) поднялись на мостик. Там было только два кресла, и оба обращены к нам спиной.
– Нам разрешили взлет? – спросил Суфур.
Одно кресло наполовину повернулось к нам. Челюсть у меня отвисла, и я чуть не выронил свои пожитки, которые держал в руках. В кресле сидел Чин Фен.
– Все в порядке, – ответил он.
Тут повернулось и второе кресло, чуть пониже. В нем сидел инопланетянин, существо, похожее на гигантского бурого паука. Паук замахал лапками и усиками.
– Перевожу, – раздался компьютерный голос. – Я просматривал новости. Пока ничего.
– Хорошо, – сказал Суфур. – Тогда вперед.
– Какого черта он здесь делает? – закричал я, показывая на Фена.
Фен рассмеялся.
– А ты думал, я останусь здесь?
– Но ведь Кенди сказал, что ты под домашним арестом или что-то в этом роде, разве не так?
– Было дело, – признался Фен. Он хрустнул своими сухими пальцами. – Это все недобросовестность охраны. Монахи, которых ко мне приставили, оказались вполне милыми людьми. Они пребывали в полной уверенности, что их работа – чистая формальность. Да так оно и было, все изменилось каких-то пару часов назад. Я застал их врасплох. Утром они проснутся, и им хорошенько влетит от начальства, я не сомневаюсь.
Я скрестил руки на груди.
– Ты снабжал сведениями обо мне и Ару, и Суфура.
– Я же говорил, у меня есть связи, – мягко заметил Суфур. – Пора взлетать.
Фен и паук повернулись к своим консолям. Суфур опять встал на дисковый лифт, который тут же с гудением поехал вниз. Я вскочил вслед за ним и схватил его за руку. Он пытался вывернуться, но я держал крепко.
– А ты ведь говорил, что все по закону, – сказал я резко. – Фен – шпион.
– Но это никак не касается Конфедерации, – сказал он с напряжением в голосе. – Пожалуйста, отпусти меня.
Очень строго сказал. Я отпустил, и он разгладил свой белый рукав. Дисковый лифт опустился еще на один уровень, и Суфур вышел в комнату наподобие гостиной. Через большие круглые иллюминаторы был виден космический порт, пол и здесь был устлан толстыми коврами. В комнате стояло около дюжины раздвижных диванчиков. Суфур сел на один из них. Я – на другой.
– Что ты хочешь сказать? Фен – или шпион, или нет.
Суфур откинулся на спинку дивана и уставился в потолок. Я не мог понять, о чем он думает.
– Фена я заслал в Единство в качестве своего агента около пяти лет назад, хотя он-то, конечно, говорил тебе и матушке Арасейль, что находился там гораздо дольше. Он настоящий специалист по раскапыванию сведений, даже под грифом верховной тайны. Если он рассказал Арасейль хотя бы половину из того, что сообщил мне, то очень странно, как это у нее не возникло подозрений, откуда у простого служащего может быть доступ к подобного рода информации.
Корабль стартовал, и у меня внутри все сжалось. В иллюминаторах вместо других кораблей было теперь видно голубое небо.
– В Единстве были бы счастливы иметь возможность побеседовать с Феном, в этом нет сомнений, – продолжал Суфур. – Тогда как Конфедерация должна быть ему благодарна. Ему платили за то, чтобы он поставлял сведения мне, а не Детям Ирфан и не императрице. Конфедерация же воспользовалась плодами его работы совершенно бесплатно. В любом случае, шпионаж против Единства не считается преступлением в пределах Конфедерации, поэтому они не смогут ни в чем его обвинить.
– К чему тогда вся эта спешка?
Суфур пожал плечами.
– Суды везде одинаковы. Им потребуется не один месяц, чтобы прийти к правильному выводу. Я просто борюсь с бюрократией.
Небо снаружи потемнело, черноту прорезали звезды. Еще через мгновение вся картина взорвалась многоцветием смещенного пространства, но это продолжалось лишь долю секунды. Иллюминаторы потемнели, чтобы приглушить краски. Суфур поднялся.
– Мне надо заняться кое-какими делами, – сказал он. – Ты скоро поймешь, что со своими служащими я предпочитаю общаться по видеосвязи или же через Мечту. Видимо, там мы с тобой в следующий раз и встретимся. Я открою банковский счет на твое имя и отдам все полагающиеся распоряжения. Всего хорошего.
И он ушел.
И вот я на корабле, делаю записи в своем дневнике. Не знаю даже, как корабль называется. Компьютер говорит, что мы прибудем на место назначения – что это за место, хотелось бы знать, – через шесть дней и два часа.
Думаю, большую часть этого времени я проведу в Мечте.
ГЛАВА 21
ПЛАНЕТА РЖА
Когда мы отринем свою истинную природу, что у нас останется?
Посреди океана
– Она проводит в Мечте все больше и больше времени, – сказала Видья, стоя у двери в комнату Катсу.
Прасад кивнул, не отводя глаз от голографического экрана.
– В Мечте дела идут все хуже. Везде монстры и обвалы. И темная бездна все еще там, та, о которой говорят все Немые. Все очень напутаны.
Видья шагнула в гостиную и заглянула через плечо Прасада.
– Об этом сообщают службы новостей из Единства? Я бы не стала им доверять.
– Нет, это нелегальные службы, – ответил Прасад. – Они, конечно, тоже несвободны от пропаганды, у них своя цель, но они вполне надежны.
– А что говорят в Единстве?
– Почти ничего. – Прасад пробежал пальцами по клавишам, и картинка на экране переменилась. – Они сообщают, что коммуникации затруднены из-за того, что назревает война с Конфедерацией. Конфедерация нарушила торговые соглашения, она демонстрирует империалистические тенденции, императрица и ее свита привлекают в союзники подозрительные силы, и так далее. А теперь Конфедерация опустилась еще и до похищения граждан Единства.
– Это о Седжале, – сказала Видья.
– С неохотой, но в Единстве все же признали этот факт, – заметил Прасад. – Повсюду было полно слухов о том, как один пройдоха-Немой ускользнул прямо из-под носа Единства. Надо же было им как-то оправдаться, вот они и придумали историю про похищение Седжала.
Видья придвинула стул и села рядом.
– Сколько еще, как ты думаешь, мы сможем дурачить доктора Кри и доктора Сей? Уже прошло несколько дней. Я не собираюсь предоставлять им ни свои яйцеклетки, ни Катсу.
– Не знаю, – сказал Прасад, не отрываясь глядя на экран. – Мы придумывали предлог за предлогом, но они скоро догадаются, что это всего лишь отговорки. – Он помолчал. – Я много думал. Моя жена права. Цель лаборатории – не в том, чтобы избавить от рабства женщин, способных рожать Немых детей.
Видья не могла удержаться, чтоб не уколоть его:
– Моему мужу это должно было стать ясно с самого первого дня.
– Остается, конечно, вопрос, в чем же именно состоит их цель, – продолжал Прасад, не обращая внимания на ее выпад. – Может ли такое быть, что с помощью этих детей они собираются уничтожить Мечту?
Видья резко вздохнула.
– На каком основании мой муж делает такие выводы?