В моей груди происходит другая атака. Сердце. Жизнь.
А то, как он смотрит на меня? Это не что иное, как вожделение и страсть. Я чувствую себя глупо, думая, что я его оттолкну, что он не захочет прикоснуться ко мне.
Дэниел практически распахивает рубашку, обнажая мускулистый пресс и гладкую грудь.
Этот красивый мужчина мой.
Полностью мой.
И он закрывает эту мысль, когда его губы находят мой сосок. Он сосет тугой бутон между зубами, пока я не начинаю извиваться и выгибаться на кровати в поисках большего.
— Ох, Дэн…
Он медленно поднимает голову, упираясь подбородком в мягкую плоть моей груди.
— Повтори. Мое имя.
— Дэн…
— Скажи, что ты хочешь меня, Персик.
— Я хочу тебя. Всегда хотела.
— Блядь. — он скользит пальцами вниз по моему животу и к теплому месту между ног. — Ты вся мокрая, детка.
Я сжимаю губы, не в силах произнести ни слова. Да мне и не нужно. Он доводит меня до оргазма в течение нескольких минут, его пальцы искусно работают с моим ядром и клитором. Он словно знает нужные места, которые сводят меня с ума.
Пока я еще прихожу в себя, Дэниел снимает брюки и трусы-боксеры. Закидывает мои ноги себе на плечи и медленно входит, но так глубоко, задевая приятную точку.
Оргазм растягивается, пока он трахает меня нежно, не торопясь, заполняя меня полностью, прежде чем двигаться.
Мои вздохи и стоны наполняют воздух, так как ритм изводит меня. Это так похоже на то, как он трахал меня в ту ночь одиннадцать лет назад.
После первых жестких и беспощадных, он не торопился, брал меня медленно, смакуя, а я, глупая, думала, что он занимается со мной любовью.
Похоже, я и сейчас глупа, потому что не могу выкинуть этот образ из головы.
Это слово.
Это ощущение.
Мое сердце взлетает, а тело оживает после стольких лет бездействия.
Желудок вздрагивает, и каждая конечность начинает двигаться в одном ритме с его, мои бедра вращаются, встречаясь с его силой.
И только когда я думаю, что кончу, Дэниел переворачивает нас.
Я задыхаюсь, когда он оказывается на спине, а я сверху. В этой позе он оказывается так глубоко внутри меня, что я чувствую его в своем животе.
Мои ладони лежат на его груди, на его татуировке боли и мести, а я вопросительно смотрю на него.
— Оседлай меня, Николь.
— Ч-что?
— Используй мой член, чтобы кончить. Я хочу видеть, как твоя грудь подпрыгивает, а волосы разлетаются от того, как сильно ты меня трахаешь.
Святое дерьмо.
Мое сердце не может этого вынести. И мое тело тоже, но я делаю это. Я приподнимаюсь, а затем опускаюсь на его член.
Он такой твердый и толстый, что это немного больно, но я приветствую жжение и повторяю снова и снова.
Как только я нахожу ритм, я отпускаю его грудь и хватаюсь за бедра для равновесия. Сначала Дэниел смотрит на меня с тем огнем, с тем вожделением и желанием, которые отражают мои.
Он пробегает взглядом по моей подпрыгивающей груди, по моим диким волосам и, наконец, по телу.
Затем хватает меня за бедра, его глаза сфокусированы на мне, и всаживается в меня снизу.
Ритм бешеный, а трение такое интенсивное, что я думаю, что потеряю сознание от одного только обещания удовольствия.
— Ты похожа на гребаную богиню, Персик.
Я кончаю, моя грудь сжимается от всех этих слов, прикосновений и всего, что между ними.
Но это не заканчивается. Не тогда, когда он продолжает входить в меня и играть с моими сосками в погоне за собственным оргазмом.
Прикусывая нижнюю губу, я наблюдаю за тем, как искажается его лицо, когда он кончает внутри меня.
Я чувствую, как его сперма вытекает из меня, и со вздохом падаю на него сверху, моя голова сталкивается с его громоподобным сердцебиением.
Как будто оно собирается выпрыгнуть из его груди и погрузиться в мое.
Я люблю тебя, хочу сказать я, но не могу.
Что, если это разрушит этот момент?
Что, если я снова потеряю его?
Если мои чувства пугают его, значит, в них нет необходимости.
Не нужно глупых эмоций, которые раньше приводили меня только к неприятностям. Меня устраивает это.
Или, по крайней мере, я пытаюсь так думать.
Безответная любовь причиняет боль. Как бы я ни старалась скрыть ее, она проникает в самую глубину меня и остается там, гноясь, превращаясь в горькую пилюлю, которую я глотаю каждое утро.
Каждый день.
Каждый год.
Я пыталась излечиться от болезни Дэниела. Я действительно пыталась, и думала, что мне это удалось все те годы, когда я была занята воспитанием Джея и выживанием в мире, который выплюнул меня, как жевательную резинку.