Пока Дэниел, Леви и Астрид препираются, я весь завтрак молчу, пытаясь насильно проглотить кусочки еды.
Эта обстановка не для меня. Желание вырваться и убежать как можно быстрее острее, чем все, что я когда-либо чувствовала.
Может, я смогу улететь в другую страну и не быть вынужденной находиться в месте, где моим единственным союзником, вероятно, является член Дэниела.
Ладно, возможно, и Дэниел тоже, но какая-то часть меня не может поверить в его внезапную перемену настроения. Быть может, это уловка, и меня будут тащить и смеяться надо мной на глазах у всех в стиле американской средней школы.
— Почему ты не ешь, Жук?
Астрид смотрит между ним и его полной тарелкой.
— Сейчас я ем только то, что готовит Николь.
Ее глаза переходят на меня.
— Ты готовишь?
Я прочищаю горло.
— Да.
— И ее еда это лучшее, что ты не будешь иметь роскоши есть. — Дэниел лениво обхватывает мое плечо, уничтожая несколько сантиметров, между нами. — Завидуй.
Астрид кривит губы.
— С чего бы это?
— Ты не можешь сварить яйцо, чтобы спасти свою жизнь. Если капитан не будет тебя кормить, ты превратишься в скелет.
— Это неправда. Так ведь, Леви?
— Вроде как да, принцесса.
— Эй!
И Леви, и Дэн разражаются смехом и продолжают дразнить ее, пока Леви не напоминает Дэниелу о его предыдущей угрозе.
А я, с другой стороны? Меня зацепила тяжесть руки Дэниела на моем плече. То, как он скользит пальцами вверх и вниз по обнаженной части прямо под моим коротким рукавом. То, как легко и властно он это делает, заставляя всех видеть, а не слышать о нас.
Если только ради этого, то приезд в Лондон, домой, в дом Астрид и Леви стоит того.
Я готова пережить тысячу неловких обедов, если он будет рядом со мной.
Эта мысль вскоре исчезает, как и моя небольшая улыбка, когда на нас падает тень.
— Давно не виделись, Николь.
У меня пересыхает в горле, и я чувствую, что падаю.
Даже руки Дэниела не могут удержать меня на месте.
Одна из причин, по которой я уехала и стыдилась даже оглянуться назад, он смотрит на меня со своим обычным спокойствием, которое я видела только однажды.
Когда он узнал, что моя мать стала причиной смерти его первой жены.
Дядя Генри.
— Я позвонила ему по дороге сюда, — предлагает Астрид, и ее голос звучит далеко, будто под водой. — Он хотел тебя увидеть.
Зачем? Чтобы обвинить меня? Пнуть меня, пока я нахожусь на дне, как она любит делать?
Я могу принять это от нее, но не от него.
Не от отца, который научил меня кататься на моем первом велосипеде и наложил пластырь на колени, когда я упала.
Только для того, чтобы я поняла, что я была лишь заменой его дорогой Астрид. Серебряной медалью. Вторым выбором.
Может, для Дэниела я тоже такая. У Леви есть его дорогая Астрид, поэтому он остановился на мне.
Я вскакиваю так быстро, что четыре пары глаз устремляются на меня. Я пытаюсь сохранить самообладание, но у меня такое чувство, что мне это не удается, когда я говорю:
— Мне нужно идти.
Мои движения скованны и нескоординированы, я практически трусцой выбегаю из беседки и направляюсь к дому.
Куда опять пошел Джей? Нам нужно уходить, прямо сейчас.
Я несколько минут размышляю, не будет ли невежливым подняться наверх, а потом вспоминаю, что мне не стоит об этом беспокоиться.
Шаги раздаются позади меня, и мне хочется, чтобы Дэниел последовал за мной и сейчас отвез нас домой.
Нет, я не имею в виду, его квартира или особняк стали нашим домом. Это не так.
И не должно быть.
Однако, когда я оборачиваюсь, на меня смотрит не Дэниел. Дядя Генри последовал за мной и теперь приближается ко мне.
Я поворачиваюсь, чтобы бежать.
— Николь, пожалуйста.
Мой подбородок дрожит, и я хватаюсь за поручень для равновесия, медленно поворачиваясь лицом к нему.
Увидеть дядю Генри снова это не что иное, как удар током. Прошло девять лет с тех пор, как я видела его в последний раз, но руки времени не коснулись его крепкой костной структуры и высокой, широкой фигуры.
Даже несколько седых прядей придают ему скорее элегантность, чем ощущение старости.
Но что я никогда не смогу забыть в дяде Генри? То, как его зеленые глаза хранят спокойствие Будды, мудрость Конфуция и доброту матери Терезы.
Он заставлял меня чувствовать себя в безопасности.
Пока безопасность не была в списке вещей, которые я могла бы иметь.
— Как ты? — спрашивает он, не обращая внимания на мое почти безумное состояние.