Только сейчас у нее больше проблем.
И все они начинаются с него.
Дэниела.
Мне не нужно продолжать идти к нему, потому что он сокращает расстояние, между нами, несколькими длинными, решительными шагами.
Ноги резко останавливаются, когда он почти врезается в мою грудь, и мы оба падаем.
— Что? — я спрашиваю, потому что он странно смотрит на меня.
Точнее, он сверлит меня взглядом.
Как будто хочет расколоть мое лицо и заглянуть внутрь. Или, может, ударить все, что он там найдет, будто он всегда ранил мое сердце.
— Куда ты направляешься? — спрашивает он.
— И это не твое дело, потому что…?
Да, обычно я так говорю. Снобистски, подло и совершенно отстранённо.
Защитный механизм.
Этот садистский блеск возвращается в его глаза. Моя грудь твердеет от удара, от нападения, которое всегда оставляет меня эмоционально искалеченной.
— Подумал, что я проверю на случай, если ты решишь украсть несколько персиков и испортить вечеринку.
— Буду ли я есть персики, буду жить или умру, или окажусь парализованной, это не твое дело.
— Это если меня заставят присутствовать на твоих похоронах вместо того, чтобы ехать в летний лагерь.
— А кто сказал, что ты приглашен на мои похороны? Быть может, я составлю список запрещенных гостей, и ты будешь в нем первым.
Это заставляет его замолчать, мускул на его квадратной челюсти напрягается. И мне это только показалось, или его руки действительно напряглись?
На его губах появляется ухмылка, и хотя его ямочки выглядят как у гостя, мне они не нравятся при таком освещении. Они зловещие, проецирующие садизм в его глазах.
— Или, может, у тебя не будет права голоса, и я буду сидеть в первом ряду, мысленно распевая «Аллилуйя».
— Тогда на твоих похоронах я надену розовое платье, буду держать соответствующий зонтик и стоять у твоей могилы, громко плача. Когда люди соберутся вокруг, я скажу: «Все говорят, что у мужчин с крошечными пенисами короткая жизнь, но я никогда не верила в это до этого момента».
Его ухмылка становится шире, и я готова поклясться, что она вот-вот превратится в улыбку, но он сдерживает ее в последнюю секунду.
— Все девушки, которые имели удовольствие увидеть мой член, засвидетельствуют обратное. Кстати, так это называется, Персик. Член или хуй, а не пенис. Ты что, малышка?
Жар приливает к моим щекам, и это не только из-за того, что он сказал про свой оран. Это из-за того, что я услышала, как он произнес другое слово.
Персик.
Он не имеет права говорить на нем так естественно, что это кажется интимным.
— Я не такой грубая, как ты, Дэниел.
— О, точно. Ты чопорная и правильная, и тебе не разрешается говорить «член» или «хуй». Как насчет того, чтобы опуститься, потрахаться и сделать минет?
— Дело не в том, что мне это не позволено. Я не хочу. Это ниже меня.
— Тогда не говори о моем члене, если ты его не видела. Если не…ты хочешь это изменить?
— Фу, мерзость.
Я притворяюсь, что испытываю отвращение, когда на самом деле сгораю изнутри.
Быть может, мне стоит просто принять наркотик сейчас, дабы ослабить бдительность и хоть раз сказать, что я чувствую.
— Ты та, кто заговорила об этом первой. У Младшего есть репутация, которую нужно защищать.
— Ты только что назвал свой орган Младшим?
— Ты только что назвала его по имени, потому что хочешь посмотреть, в конце концов?
— Ты мог бы быть последним человеком на земле, и я бы не сблизилась с тобой, даже если бы судьба человечества зависела от нас.
— Да? — его постоянная ухмылка исчезает. — И кого бы ты выбрала? Того, которому ты сделала эти напитки?
— Кого я выберу, тебя не касается.
В один момент я стою, проклиная себя за упущенный шанс дать ему напиток, а в следующий он выхватывает один из стаканчиков и выпивает одним махом.
Мои губы приоткрываются.
— Э-эй!
— Упс. — он вытирает рот тыльной стороной ладони, затем еще одним быстрым движением выхватывает второй стаканчик. — Полагаю, твои планы разрушены.
И с этими словами он поворачивается и уходит.
— Дэниел!
Мой голос немного высоковат, определенно выше того диапазона, который я когда-либо позволяла себе.
Потому что я схожу с ума. Он собирается выпить остальное?
Что, если с ним что-нибудь случится, если он выпьет двойную дозу?
Прежде чем я успеваю придумать, как его остановить, Дэниел обнаруживает Астрид, выходящую из туалета. Он делает еще один глоток и протягивает ей тот стаканчик, который должен быть моим, и они вместе выпивают.