У них есть филиалы по всем Штатам и Европе. Даже один в Лондоне, судя по тому, что я узнала от других претендентов на должность ассистента.
Охрана впускает меня, как только я называю свое имя.
Моя голова высоко поднята, когда я прохожу мимо огромных кремово-белых стен. Все здесь выглядят чопорными и правильными — к тому же элегантными — и думаю, что неплохо справилась с этой ролью.
На мне белая рубашка на пуговицах, заправленная в черную юбку-карандаш. Я также надела свои единственные хорошие туфли, которые приберегаю для профессиональной обстановки, такой как эта.
Волосы собраны в конский хвост, и на лице естественный макияж и помада персикового оттенка.
Чехол телефона того же цвета. И цепочка для ключей.
Я вроде как так и не смогла преодолеть свою одержимость к этому фрукту. Даже несмотря на то, что он чуть не убил меня, когда я была ребенком.
После похода в отдел кадров я подписываю пробный контракт и получаю свой временный пропуск. Диана, добрая женщина средних лет, говорит мне подниматься на седьмой этаж, а затем смотрит на меня с выражением: надеюсь, у тебя получится.
Но я не понимаю, почему она качает головой, когда я покидаю ее кабинет.
Это происшествие продолжает озадачивать меня, когда я поднимаюсь на лифте на седьмой этаж.
Я стараюсь дышать глубоко, так как это успокаивает нервы. Затем прикасаюсь к своему кулону, который имеет цвет моих глаз. Тот, который я ношу последние шестнадцать лет.
Ты можешь это сделать, Николь.
Ты должна. Ради тебя и Джея.
Когда лифт останавливается, я выхожу с легкой улыбкой на лице.
Здесь открытая зона для стажеров, где многие из них заняты печатанием на компьютерах или чтением документов.
Но я здесь не для этого. Диана велела мне направиться во второй кабинет слева.
У всех младших партнеров и младших адвокатов стеклянные стены, но у того, к которому я иду, задернуты жалюзи.
Я выпрямляю спину, прохожу через то, что, как я полагаю, будет моим кабинетом, пока не достигаю другой двери, затем стучу в нее.
— Входите.
Глубокий голос с Британским акцентом вызывает у меня странное чувство, сжимающее грудь, и я замолкаю.
Нет, это всего лишь мое глупое воображение, которое я никогда не смогу контролировать. Ни за что на свете это не может быть он.
Это было бы просто трагично.
И жестоко.
И каждое отрицательное слово в словаре.
Прогоняя зловещую мысль прочь, я толкаю дверь и замираю.
Мое сердце падает к основанию живота, и я перестаю дышать, когда взгляд встречается с этими голубыми глазами, похитившими солнце, небо и звезды.
Это он.
Мужчина, разрушивший мою жизнь так же сильно, как я разрушила его.
Дэниел Стерлинг.
Глава 2
Николь
Это уловка моего разума.
Жестокий поворот воображения.
Кошмар.
Да. Вот и все, о чем это могло бы быть.
Кошмар. Если я сейчас проснусь, все закончится.
Если я сейчас проснусь, я буду вся в поту и со слезами на глазах, но это будет иллюзия.
На самом деле я не сталкиваюсь с Дэниелом после одиннадцати лет бегства и попыток стереть все о нем из моей памяти.
Так что я моргаю раз, два, но он все еще кристально чист передо мной. Как ураган, который усиливается с единственной целью ударить меня.
Разорвать меня на кусочки.
Разорвать меня на части.
Его присутствие ничем не отличается от того, чтобы быть раздавленной и брошенной на погибель. Это не только внушительно, но и дергает за ниточки, которые, как мне казалось, я давным-давно оборвала.
Струны, которые сейчас вибрируют внутри меня от одного того факта, что я снова прямо перед ним.
В последний раз, когда я видела его, нам было всего по восемнадцать, но сейчас он старше, более мужественный. Полностью мужчина.
У него квадратная челюсть, а волосы, которые раньше беспорядочно спадали на лоб, уложены с утонченной элегантностью. Они также стали темнее, будто он поставил своей задачей уничтожить все светлые пряди, которые пробивались сквозь них.
То, как он сидит за своим столом, пронизано беззаботностью, но это не лениво — больше похоже на командование. Словно он могущественный король, ожидающий, что все при дворе подчинятся его королевскому указу.
Он наклоняется, кладет локти на стол и сцепляет пальцы у подбородка. Это его привычка, когда он погружен в раздумья или зол. Я не уверена, какое чувство сейчас более выражено, потому что его лицо чистый лист.