«В глубине России начали использовать русское горное масло, которым торгует Кокорев из кавказского города Баку, однако цена пока слишком высокая. Тем не менее есть основания полагать, что в скором времени масло это сможет конкурировать с американским. Запасов его никак не менее, чем в Америке. У нефти вообще во всех отношениях блестящее будущее».
Никто из них не подозревает, насколько деятельное участие в этом блестящем будущем будут принимать они сами. O Баку они слышали и раньше: Роберт давно собирался посетить этот город ветров на берегу Каспийского моря. Итак, в 1857 г. Кокорев построил к северу от Баку заводик. Когда в 1863 г. было создано первое нефтеперегонное производство, посетить его приехал выдающийся химик Дмитрий Менделеев. Примерно в 1870 г. государственная монополия на бакинскую нефть, из которой, по сведениям Людвига, Кокорев с помощью Менделеева и вырабатывал фотоген, перешла к влиятельному армянину Мирзоеву, однако четырехлетний срок откупа препятствовал расширению добычи: никто не хотел вкладывать деньги в столь краткосрочные проекты.
Кокорев и Менделеев не раз убеждали российское правительство отменить систему откупов. Власти понимали необходимость этой меры, однако из-за длительного изучения и обсуждения вопроса решение все оттягивалось. Законодательство было изменено лишь 1 января 1873 г., после чего казна через официальные торги отдала нефтеносные участки (делянки) тем, кто предложил за них наибольшую цену. Начали продажу с окрестностей Баку, где 16 участков на уже известном месторождении в Балаханах достались Кокореву и Мирзоеву: они ошеломили конкурентов высокими предложениями. Предстояло прославиться и другому бакинскому району – Сабунчам, где мелкие промышленники по дешевке скупили землю у ничего не подозревающих крестьян. Предприниматели рассчитывали на авось: «вдруг там что-нибудь окажется». И таки оказалось. Третьим богатым нефтью районом стал Биби-Эйбат – на берегу моря к югу от Баку, города, который охватила нефтяная лихорадка.
B этом городе ветров была лучшая гавань на всем Каспийском море. Через его порт шли товары из России и в Россию, из Европы и в Европу, из Передней и Средней Азии – и навстречу… Этот маршрут с давних времен составлял часть Великого шелкового пути.
История рода
Большинство шведских родов недворянского происхождения можно проследить начиная с XVII века, когда в церковных книгах стали регистрировать рождения и смерти. Это относится и к роду Нобелей.
Петрус Олаи Нобелиус происходил из крестьян деревни Эстра-Нёббелев провинции Сконе. Родился он, по-видимому, в 1655 г. B жены Петрус Олаи взял Венделу, дочь многосторонне одаренного ректора Упсальского университета Улофа Рудбека. У них родилось восемь детей. Петрус Олаи скончался в 1707 г. и похоронен в кафедральном соборе Упсалы. Вендела пережила его на три года.
Его правнук Иммануэль родился 24 марта 1801 г. Природа наделила мальчика замечательными способностями, но в школу он практически не ходил. Благодаря протекции деда по материнской линии его в четырнадцать лет взяли юнгой на «Фетиду», и он три года проходил по Средиземному морю. Существуют фантастические истории о морских приключениях Иммануэля, а также о том, как в 1819 г. он возводил в городе Евле триумфальную арку по случаю приезда туда Карла XIV Юхана.
Из Евле Иммануэль перебрался в Стокгольм, где прошел курс учебы в машиностроительном училище при Королевской сельскохозяйственной академии – по-видимому, с 1820 по 1825 г. B эти годы он не раз удостаивался наград и стипендий за свои изобретения. B марте 1828 г. он испрашивает три патента: на строгальный станок, станок для качания и механическую передачу (устройство для передачи движения). Его все чаще приглашают на должность строительного подрядчика и инженера. B 1827 г. он женится на Андриетте Альселль, дочери казначея Андреаса Альселля, из смоландского рода которого вышло немало дельных чиновников для Стокгольма. У супругов было четверо сыновей: Роберт, Людвиг, Альфред и Эмиль (не считая детей, умерших в младенческом возрасте).
Иммануэль трудился не покладая рук, однако его преследовали крупные неудачи, и в 1833 г. он вынужден был объявить себя банкротом. Спустя четыре года кредиторы стали грозить долговой тюрьмой, но со временем Иммануэля признали невиновным. Он взялся за химические опыты, однако в 1837 г. решил поискать счастья в Финляндии. Там он задержался недолго и проследовал в Санкт-Петербург, где фортуна наконец улыбнулась Иммануэлю и где в 1842 г. к нему присоединились жена и дети. Его «станок для производства колесных ступиц» приобрел известность, а придуманные им новые конструкции мин, в том числе фугасные мины «для уничтожения противника на значительном расстоянии», обратили на себя внимание военного ведомства. Ho изготовление мин требует крупных расходов, и Иммануэль вынужден просить их возмещения у военных. Однако первые заказы на мины появились лишь в 1854 г., с началом Крымской войны. Тогда их изготовление наладил под руководством отца старший сын, Роберт. Английский флот не решался заходить в глубь Финского залива, получив серьезное предупреждение: англичане выловили одну мину, и она взорвалась у них на борту. Нанесенного при этом ущерба было более чем достаточно, чтобы напугать их. Как только у Иммануэля появились средства, он открыл небольшой механический завод с литейным двором. Молва о предприимчивости и порядочности Нобеля способствовала получению новых заказов. Постепенно он расплатился с долгами и принялся трогательно помогать всем родным и друзьям в Швеции. Тестю Альселлю он пишет: «Если сыновья мои столкуются и продолжат начатое мною предприятие, полагаю, с Божьей помощью им не придется думать о куске хлеба, поскольку в России дел невпроворот».
Среди продукции завода были системы для обогрева домов с помощью горячей воды и станки для изготовления тележных колес. Когда российский парусный флот понадобилось заменить пароходами, стали поступать крупные казенные заказы. Невзирая на трудности, нобелевский завод оснастил паровыми машинами 11 военных судов. B 1853 г. Иммануэля удостоили Императорской золотой медали – для иностранца это была по тому времени неслыханная честь. Война требовала много материалов, так что Иммануэлю обещали новые заказы от казны, и он все расширял производство: у него трудилась уже почти тысяча рабочих.
После смерти Николая I правительство заключило мир и опять стало размещать заказы за границей. Иммануэль снова оказался на грани банкротства и, по его собственным словам, «три месяца пребывал в полнейшем изнеможении». Оставив завод кредиторам, он в 1859 г. с Андриеттой и младшим сыном Эмилем переехал обратно в Стокгольм, где их ждало весьма туманное будущее. Через несколько лет после возвращения они снимают старый особняк Хеленеборг в стокгольмском районе Сёдермальм. Людвиг остался в Петербурге, Роберт переселился в Финляндию, а Альфред в 1863 г. тоже приехал в Швецию, чтобы в отцовской мастерской начать эксперименты по смешиванию пороха и нитроглицерина. Имея патент, отец с сыном в 1864 г. приступили к работе в хеленеборгской мастерской (точнее, лаборатории). 3 сентября того же года там произошел взрыв, от которого погиб Эмиль, только что поступивший в Упсальский университет. Спустя два дня Иммануэль пишет объяснительную записку о несчастном случае, а меньше чем через месяц его разбивает паралич. У Альфреда было весьма туго с деньгами, но, похоже, именно он оплатил поездку родителей на курорт в Норртедье и их пребывание в «водолечебном заведении».
По рассказам Андриетты, Иммануэль даже лежачий любит фантазировать, «подталкивает к делу множество людей», хотя, на ее взгляд, «без большого толку». И все же в брошюре, которую он выпустил в 1870 г., полно замечательных идей! Например, там описана первая клееная, или многослойная, фанера и представлена особая конструкция «гробов, которые можно оборудовать таким образом, что человек, впавший в летаргический сон, мог бы при пробуждении сам открыть изнутри крышку с вентиляционными отверстиями (к тому же снабженную сонеткой, чтобы подать сигнал наружу)».