— Добрый день Ваше Императорское величество, — произнес не по-старчески бодрый и подтянутый генерал, «упакованный» по полной программе. Прибыл он в старой форме с погонами, которые украшали вензеля Александра II. Вполне правомерный шаг. Он ведь служил при нем. Да и форму имел право носить. В том числе и ту, старую. Что специально и подчеркнул, явно настраиваясь на сложный и неприятный разговор.
— Дмитрий Алексеевич, — вполне благожелательно произнес Император. — Проходите, присаживайте. В ногах, как говориться, правды нет.
— А в чем она есть, Ваше Императорское величество?
— В делах, Дмитрий Алексеевич. В делах. Ибо сказано — по делам их узнаете. Давайте не будем ходить вдоль да около. Я вызвал вас, чтобы вы вернулись на боевой пост. Не прошло и десяти лет с вашего ухода, как наша армия вновь зарастает коростой, стремясь к блаженному состоянию болота или, если вам будет угодно, Авгиевых конюшен.
— Я уже стар Ваше Императорское величество, — уклонился от прямого ответа Милютин, хотя в его глазах вспыхнул живой интерес.
— Знаю. Но кто если не вы? Этот воинственный клоун Драгомиров? Пустой служака Ванновский? Кто? В наши дни нужно отчаянно бежать вперед, чтобы просто не свалиться с корабля современности. Научно-технический прогресс неумолим и не дает никому спуска и поблажек. А эти ломовые бараны все за старину цепляются своими кривыми рогами.
— И как вы видите будущее? — Осторожно спросил Милютин.
— Понимаю ваши опасения, — улыбнувшись, ответил Император. — Армия с каждым годом будет все сильнее и сильнее насыщаться техническими средствами и новыми видами вооружения. Например, прямо сейчас я вижу острую необходимость в том, чтобы на корпусном уровне создать постоянные парки паровых дорожных тягачей. Их много производят в Великобритании и Соединенных Штатах. Этот шаг позволит не только увеличить обоз в плане весовой нагрузки, но и уменьшить его протяженность на дорогах, что поднимет подвижность всего соединения.
— О… — выдохнул Милютин, подавшись вперед.
— В будущем, конечно, появятся более интересные виды техники. Например, весьма прогрессивный двигатель Отто сейчас работает на газе, но ничто не мешает адаптировать его к другим видам топлива. Например, к керосину или сырой нефти. Что, в свою очередь позволить изготавливать более компактные, легкие и удобные в управлении двигатели, нежели паровые машины. А это даст нам новые технические средства. И более компактные, но мощные тягачи, и воздухоплавательные машины, что в корне перевернет все представление о войне.
— Ваше Императорское величество, я никогда не слышал, чтобы вы увлекались техникой. Вот ваш брат — да. И я безмерно рад, что вас это волнует.
— Да, Дмитрий Алексеевич. Волнует. И мои представления о технике и ее роли армии необычны, непривычны и в корне противоречат современному понимаю военной теории. Ведь тот же Драгомиров за что стоит? Чтобы оттащить нас в старину далекую. Отбросить все новшества и воевать как древние варвары — на одной лишь силе духа. Против туземцев этот подход еще сгодится. Но не против цивилизованных народов. А Драгомирову подобные мелочи не интересны. Его голова настолько крепка своей массивной, звонкой костью, что он даже идеи Суворова осознать не в состоянии. Пуля — дура, штык молодец! И все тут! А то, что главной идеей Александра Васильевича было удивлять своего противника и действовать неожиданно для него — он осознать не в состоянии. Вот и возносит отдельный тактический прием, связанный с особенностью оружия тех лет, в стратегическую доминанту.
— Не все идеи Михаила Ивановича плохи, — возразил Милютин.
— Не все, — согласился Император. — Но с такими теоретиками как Драгомиров, и такими практиками как Ванновский мы обречены повторить позор Крымской войны. В самом скором времени. Вы нужны мне, Дмитрий Алексеевич. Мне и Империи. Понимаю, что вы уже не в тех годах, чтобы лихо скакать на коне. Но этого и не прошу. Разгоните всю эту шайку мракобесов да подготовьте себе смену. И этого уже довольно будет.
— Вы ставите невыполнимую задачу, — горько усмехнувшись, заметил Милютин.
— Если бы она была легкой, то я вас не стал тревожить. А так… если честно, то я и сам не понимаю, что делать с этими баранами. Хоть по примеру Петра Великова зубы дергай из их консервированных рож.
— Каких-каких? — Переспросил Дмитрий Алексеевич, мягко и как-то по-доброму улыбнувшись.
— Консервированных. Он же ратуют за консервацию всего и вся, помидоров там, огурцов, грибов, общества и даже собственных мозгов…