мятежа военный трибунал приговорил к смертной казни или к двадцати
пяти годам каторжных работ, а остальных членов экипажа перевели служить
во Флотилию Северного Ледовитого океана, разбросав по разным кораблям
и вспомогательным судам флотилии.
Впрочем, активных участников мятежа в Кронштадте ждала та же
судьба. Может именно поэтому не возникло потом проблем с дисциплиной,
когда поступил приказ выйти на бой с превосходящими силами противника
в августе 1917 года. Моряки не бузили, не устраивали митинги, а исполняли
свой долг. Они шли умирать. Да, благодаря гению ее царственного брата, они в итоге одержали блистательную и историческую победу над
германским флотом, потопив десять вражеских линкоров и захватив еще
один. Полный и эпический разгром, о котором сняты фильмы и сложены
легенды. Но, ведь идя в бой, моряки Балтийского флота не знали о том, чем
закончится сражение, верно?
Михаил, меж тем, продолжал:
— Каждый раз, когда орудие крейсера «Аврора» делает свой выстрел, я
думаю не только о том, что история России могла пойти иначе, но и о том, что еще нужно сделать для того, чтобы этого не случилось. Ведь, если я
расслаблюсь, все еще вполне может полететь в тартарары. Революцию
нельзя предотвратить, ее можно только возглавить…
Император замолчал, провожая взглядом удаляющийся силуэт
крейсера. Ольга, видя, что брат больше ничего не скажет, все же уточнила:
— Хорошо, а зачем ты повелел перевести корабль в Константинополь?
Поставил бы его перед Зимним дворцом…
Брат расхохотался:
— О, нет, Оленька, нет! Выстрел крейсера «Аврора» у Зимнего дворца, это зрелище, право, не для моих нервов!!!
Глава 2. Россия перед выбором
ИМ
ПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКОВСКАЯ ГУБЕРНИЯ.
ИМПЕРАТОРСКАЯ РЕЗИДЕНЦИЯ «МАРФИНО». 4 октября 1918 года.
События имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему. Точнее и
не скажешь.
— Насколько мы контролируем обстановку?
Министр внутренних дел сделал неопределенное выражение лица и
глухо ответил:
— Мы делаем все возможное, Государь.
Что ж, прозвучало чрезвычайно оптимистично. Значит, все значительно
хуже, чем может показаться на первый взгляд.
— Ваши предложения, Николай Николаевич?
— Полагаю, Государь, что нужно объявить сборы резервистов в
батальоны территориальной обороны и батальоны войск Внутренней
Стражи. Привлеченных к обеспечению порядка дивизионов Отдельного
Корпуса жандармов нам явно может не хватить. Мы не можем исключать
эксцессы и появление очагов бунта в указанных губерниях. Как, впрочем, и
в любых других. Но, в этих губерниях нам нужно усиление в первую
очередь. Местные силы охраны порядка, включая ячейки Фронтового
Братства могут лишь ограниченно влиять на ситуацию, и, в случае
стихийной вспышки насилия, вряд ли смогут как-то решающим образом
помочь.
— Стихийной?
— Во многом, да, Государь. Действительно на местах немало
недовольных, а льготы участников Фронтового Братства лишь усугубляют
напряжение.
Да, усугубляют. С одной стороны. Но с другой… Так у меня есть
десятки, если не сотни тысяч моих опричников на местах, которые являются
моей опорой, уравновешивая власть стихийной толпы в деревне. Но, слаба
эта опора. Может дрогнуть в любой момент. Пока центральная власть
сильна, они за меня. А, вот, в случае чего… Видел я такого и здесь, и, уж, тем более, в моем времени, предостаточно. Ситуаций, когда чиновники, армия и органы правопорядка, почувствовав слабину верховной власти, начинают колебаться, потом искать «запасные аэродромы», пытаться «на
всякий случай» договориться с оппозицией. И тогда — всё, хватай мешки —
вокзал отходит! Если власть не готова идти до конца, то грош цена этой
власти.
В этом контексте мне всегда импонировали правители, которые
погибали с оружием в руках, сражаясь за свою власть и свою державу до
последнего, ведя последних верных в смертельную героическую, пусть и
обреченную атаку. Атаку, о которой потом будут слагать легенды.
И я всегда презирал тех правителей, кто в отчаянии бросался на
собственный меч, кто травился малодушно цианистым калием в глубоком
бункере или был повешен вверх ногами, словно тот жертвенный баран, оплевываемый глумящейся и проклинающей толпой вчерашних раболепных