Возвращаюсь в дом. Теперь этап номер два. Провести эту ночь без членовредительства. Провести ночь в доме подозреваемого. Это тоже делать категорически не рекомендуется. Но куда деваться? А она уже стелет мне в гостевой комнате на диване. И молчит при этом очень подозрительно.
Мужики решили спать в бане, чтобы не смущать дам своим присутствием. Ну, меня, допустим, они вряд ли бы смутили. Значит, либо ее стесняются, либо Евдокия сама их об этом попросила. Черт, а спать-то как хочется.
Простыни чистые, пахнут приятно, мятой. Подушка мягкая, небольшая, как я люблю. А спать нельзя. Но удержаться совсем не получается. И всю ночь напролет я то проваливаюсь в сон, то просыпаюсь. А когда засыпаю, вроде бы на минутку, успеваю увидеть каждый раз какой-нибудь любопытный кошмар. То на меня нападают какие-то беременные тетки, вооруженные вениками, которых я во сне почему-то страшно боюсь. То мои бывшие коллеги оборачиваются стаей бешеных обезьян и пытаются затащить меня на дерево. То еще какая-то лабуда. И только под утро я вижу кошмар очень и очень полноценный. Мне снится казнь Артема Боровикова. В подробностях. Как его находят посланные на наши поиски активные горожане, волокут его, еще слабого, в город, бьют. И вздергивают на виселицу без лишних комментариев. А я вроде как присутствую все время рядом, а сделать ничего не могу. И понимаю во сне — ведь это я его бросила. Если бы мы взяли его с собой, он бы жил! Сделав над собой усилие, просыпаюсь. И ощущение такое, будто я не спала, а вагоны грузила. На улице еще темно, но я выползаю на крыльцо. Нахожу в кармане куртки последнюю сигаретную заначку и курю. И думаю — приснилось мне это или так реальность исподтишка прокралась. И как мне погано при этом — словами не описать.
Часа через полтора из бани вылезают Георгий и Сергей. С довольными мордами. Потягиваются. Тут же откуда-то сбоку выплывает Егор со своей всегдашней загадочной ухмылкой. Косится на меня молча. Взгляд умный, многозначительный. Совсем не как у больного и находящегося слегка не в себе человека.
Впрочем, разговаривать с ними о сновидениях бессмысленно.
Глава 6
Согласиться пить чай в доме Евдокии (она же Зина, она же неизвестно кто еще) я уже не могу. И побоку вежливость. Еще полчаса в туалете, и я вообще никуда не пойду. Лягу здесь, и закопайте меня под забором.
Попьем чуть позже. На привале. И вообще, ощущения у меня какие-то нехорошие. Будто нужно ожидать крупную напасть.
И точно, не успеваем мы покинуть село, как натыкаемся на засаду. А я, мягко говоря, не в лучшей форме. Спать хочу зверски, да еще и голодна. Не слишком подходящее состояние для ведения открытых военных действий. Их семеро. Трое ждут в машине, припаркованной вон за теми кустами. Двоих я вижу — изображают из себя сельских жителей, целеустремленно прогуливающихся по улице десять метров туда и десять обратно. Двое тоже неподалеку, только их точное месторасположение я пока выяснить не могу. Семеро — это ровно на одного человека больше, чем количество лиц, с которыми, гипотетически, я могу справиться, находясь в нормальном физическом и душевном состоянии. И еще это ровно на семь больше, чем то количество, с которым я могу справиться именно сейчас.
Был бы Артем рядом…
— Нас ждут, — предупреждаю я проводников на всякий случай. Но понимаю, что и они что-то учуяли. Уж больно похожи на спаниелей перед дичью — носы вытянуты, лапы поджаты.
— Ваша знакомая, Георгий, — не удерживаюсь я от ехидного комментария, — сдала нас, как стеклотару.
— Не факт, — возражает Георгий. Хотя уверенности его голосу не хватает.
— Мы здесь не пройдем, — говорю, — надо возвращаться. Обходить с другой стороны. Мы с ними не справимся.
Георгий кивает Сереге, и тот бежит исследовать пути к отступлению. Возвращается через пару минут.
— Не получится, — говорит, — там патруль. Внутренние войска. Человек десять-двенадцать.
Ой, как обложили. Быстро они народ набрали. Да еще и столько. На одного уставшего Мастера и двух с половиной проводников.
— Ну, — вздыхаю, — пошли вперед. Разберемся как-нибудь.
И тут же сама притормаживаю их. Жестом.
— Подождите, — шепчу, — дайте я попробую одну штуку.
И подкрадываюсь ближе. Пусть для драки я сейчас не гожусь, но пару задумок реализовать сумею.
Нас еще не засекли. Я это чувствую. И понимаю также, что те двое, на дороге, сильно раздражены. Они уже несколько часов здесь фланируют, устали. У одного из них морда такая красная, и уши лопухами. Ну что же, настраиваюсь на трансляцию.
Слышь, — шепчу второму, — ну и уродец у тебя напарник-то. Он вздрагивает. И тут подкидываю мысль первому: а он тебя уродом назвал!
Второй, красномордый, встряхивается, как собака после лужи.
Урод, — добавляю я.
— Что ты сказал? — интересуется красноморденький.
Его более привлекательный товарищ краснеет. Почти догоняет своего партнера по окраске.
— Ничего, — отвечает он, — ты лучше за дорогой смотри.
Морда лопоухая, — добавляю я.
— А ты что, красавец, что ли? — не выдерживает жертва моих нападок.
— Да уж до тебя далеко, — нечаянно вырывается у второго.
— Зато не нажираюсь, как некоторые! — возмущается красномордо-лопоухий. Спасибо, зайка, помог. И тут же подкидываю ему картину того, как его товарищ нелепо копошится в канаве. Грязный и полуголый. Красноморденький весело хрюкает.
— Ты чего ржешь? — с подозрением осведомляется его более симпатичный коллега.
— Да так, вспомнил кое-что.
Еще через пять минут общих воспоминаний парни начинают бодро и эффективно бить друг другу морды, попадая время от времени и по другим жизненно важным частям тела. Ну, пока они так увлечены, переключаюсь на тех, кто ждет в автомобиле. Грузовичок с будкой, предназначенный для перевозки заключенных. Ой, что-то они разбежались с дележом шкуры не пойманной меня.
Продолжаем передачу по заявкам радиослушателей. Настраивайте ваши радиоприемники и готовьтесь следовать полученным инструкциям. А они следующие.
Машину нужно прогреть. Холодно. Окна вот запотели. Заводимся. Ага, чудненько. Теперь включаем первую передачу и снимаем автомобиль с ручника. Как зачем? Проедемся чуток вперед. А вдруг они ушли? Надо проверить. Да, мы едем к тому милому домику с розовыми ставнями. Быстро едем, потому что у нас предчувствия нехорошие. Очень быстро!!!! Кстати, а передачу переключить не хочешь? Умничка. Ой, что это?!!! Где педаль тормоза? Она оторвалась?!! Она испарилась? А она была?
Ну и все. Грузовичок въезжает в дом Евдокии под аккомпанемент разноголосых воплей.
Возвращаюсь к проводникам вся такая удовлетворенная.
— Мальчики, — говорю, — тут еще два индивида остались, но я ними разберусь.
Ухмыляются.
— Мы уже разобрались, — говорит Сергей, — предоставили им, так сказать, время для раздумья. В колодце.
— Ну что же, — радуюсь я, — пора смываться.
А сама чувствую — ноги не идут и глаза закрываются. Переоценила я свои силы в очередной раз. И вообще это вредно — много на себя взваливать, когда рядом такие хорошие помощники имеются. В итоге эти самые помощники меня в лес и утаскивают. На руках. По крайней мере, до леса доносят. Дальше я уже на своих двоих телепаю, если можно так назвать мое неуверенное провисание на руке у Сергея. Очень приятно, не перевелись еще мужчины в имперских селениях.
Пожрать бы еще и поспать — было бы совсем замечательно.
Особенно поспать. С кем-нибудь. Во, с Серегой! Какой он милый… Какие у него руки теплые.
— Сереж, — спрашиваю, — а под свитером ты, наверное, такой же теплый?
И тут же пытаюсь это проверить. Проводник недоуменно отстраняется.
— Май, ты чего?
— Ничего, — мурлыкаю я, — а давайте где-нибудь остановимся, а то у меня что-то ноги заплетаются.
— Рано еще, — бурчит Георгий, — нужно дальше отойти.
Ух, какой нехороший! Ой, бабочка!
— Мальчики, это бабочка! — верещу я и начинаю гоняться по лесу за каким-то ошалевшим желтым мотыльком. Усталости как не бывало. Люблю весь мир отчаянно! Вот Георгия только не люблю. Кака он. И я ему не нравлюсь.