– Надеюсь, что так и будет. – Мои руки и ноги охватила смертельная усталость. Я лежал на дне лодки и не мог шевельнуться. – Сейчас я, кажется, немного перестарался.
– Совсем немного. – Усмехнулся Яманубис. – Через пару часов опять придешь в норму.
Глава 4. Неожиданные повороты.
– Сегодня очень важный день, Рен! – Обрадовал меня Яманубис. – Сегодня ты должен будешь показать все, на что способен. Сегодня у тебя первый в жизни серьезный бой.
– Уже? – Изумился я. – Но ведь только вчера Вы говорили, что мне нужно время на подготовку к новому этапу обучения, что мне нужно закрепить навыки и попрактиковаться…
Вот это неожиданность! Не успел я утром выйти к завтраку, как Учитель огорошил меня своим заявлением. Вчера вечером мы вернулись из южных Болот в дом Яманубиса. На обратном пути ничего примечательного не произошло, так что можно описать его несколькими фразами. Когда мы доплыли до антиграва, то Яманубис, проверив показания сканеров, сказал, что слежки можно больше не опасаться. Мы взлетели и взяли курс на Муравейник. Как не хотелось мне еще раз посмотреть сверху на болотные просторы, но усталость взяла свое, и я проспал в мягком удобном сидении почти всю дорогу. Проспал я и всю ночь в доме Учителя. Правда, несколько раз я просыпался среди ночи, но это не был мой привычный ночной кошмар с участием крокотама.
Я не мог вспомнить свои сновидения, но мне почему-то казалось, что они уносили меня в совершенно незнакомые далекие миры. Там я был то героем, то преступником, сражался то на стороне добра, то на стороне зла. Наверное, думал я, эти сны навеяны тем, что впечатление от Сети Повелителей смешалось в моем сознании с новыми способностями поединщика. Еще вчера Яманубис предупреждал, что несколько дней после гипнообучения мое сознание будет находиться в сверхчувствительном, особо восприимчивом состоянии, что мне нужно время на то, чтобы новые знания «утряслись» в голове. А вот теперь, утром, заявляет, что я уже готов к бою.
– Обстоятельства изменились. – Сказал Яманубис. Сегодня утром он не улыбался, и мне это сразу показалось подозрительным. – Некоторые важные события произошли раньше, чем предполагалось.
– Не волнуйтесь, Учитель. – По-своему понял я его беспокойство. – Я Вас не подведу. Мне кажется, что даже на уровне подмастерья я готов сразиться с любым жителем Подсолнечной.
– Это все верно. – Тут Яманубис первый раз улыбнулся. – Но проблема в том, что сегодня тебя ждет бой с иномирянином.
Я не ожидал, что Учитель пойдет так далеко. Отец мне говорил, что я должен научиться отстаивать права клана, а в этих поединках могут принимать участие только уроженцы нашей планеты. Зачем же мне сражаться с иномирянином? Я спросил об этом у Яманубиса.
Вместо прямого ответа он сказал мне:
– Собирайся, Рен, сначала нам надо побывать в Муравейнике, а потом ты сам поймешь, что к чему.
Дом Яманубиса мы покинули пешком. Учитель был одет в очень просторную не то тогу, не то мантию сочного фиолетово-лилового цвета, которая одновременно скрывала его полноту и создавала ощущение величия и уверенности. Я натянул на себя привычную одежду из кожи змеи-анакванды: штаны и куртку с капюшоном. На плече я нес нагинату, на ее клинок были надеты ножны из точно такого же голубоватого металла.
– Ты заметил вчера, Рен, – задал вопрос Учитель, – как легко лезвие нагинаты рассекало живые ткани?
– По правде сказать, вчера я настолько потерял над собой контроль, что вряд ли помню что-то отчетливо. Но сегодня утром я осматривал лезвие и из любопытства попробовал, как оно заточено.
– И что же?
– Вот! – Я показал порезанный палец. – Хорошо еще, что я едва прикоснулся к клинку, а то бы вообще остался без руки.
– Запомни, Рен, – Внушительно сказал Яманубис, – это не обычный металл и не простой клинок. Он был создан еще тогда, когда мир был молод и им правили Древние Боги. Лезвие без труда рассекает все: мясо, кости, дерево, камень, металл. Оно способно рассечь даже боевой скафандр Повелителей. Оно может еще очень многое, но едва ли ты сейчас сможешь это понять…
А я уже почти не слышал слов Яманубиса. «Лезвие рассекает скафандр!» Вот это да! Жаль, что Яманубис не сказал мне об этом раньше, я обязательно проверил бы его утверждение.
– Нам туда! – Прервал мои размышления Учитель, показав на один из входов в Муравейник.
Наконец-то сбылись мои мечты: мы вошли внутрь города. Но я сразу же был несколько разочарован. Светящиеся и мигающие рекламные голограммы вблизи не казались такими красочными и привлекательными, как ранее, а звучащая со всех сторон громкая музыка вызывала головную боль. А главное, тут было слишком много людей. Самых разных, хотя большинство, конечно, составляли низенькие полные горожане с лысыми головами. Все они куда-то спешили, суетились, сновали с уровня на уровень. Эскалаторы и лестницы были запружены человеческими толпами. Движущиеся дорожки и пассажирские вагончики были забиты до отказа.
На нас совершенно не обращали внимания. Только изредка кто-нибудь окидывал нас рассеянным взглядом и сразу же пробегал мимо. Яманубис, как я уже говорил раньше, выглядел в точности также, как горожанин. Он уверенно двигался по известному ему маршруту, крепко держа меня за руку, чтобы не потерять в толпе. Я же другой рукой держал нагинату и радовался, что ее клинок покоится в ножнах, иначе из-за такой тесноты многие горожане вернулись бы домой без носов, без ушей, а, может, и вообще без голов.
То на эскалаторах, то пешком по крутым лестницам мы спускались все ниже и ниже. Когда мы опустились на четыре яруса ниже уровня земли, я решился спросить:
– Учитель, а куда мы, собственно, идем?
– В незнакомом месте, Рен, старайся больше смотреть по сторонам, больше слушать и меньше разговаривать. – Ответил Яманубис и пошел еще быстрее, почти волоча меня за руку.
– Я и так смотрю… – Буркнул я.
Хотя, по правде сказать, на нижних ярусах смотреть было особенно не на что. Если наверху жизнь искрилась и сверкала, то тут, в мрачных сырых тоннелях, она едва теплилась. Светильники на потолке встречались все реже и реже, ни ярких витрин, ни роскошных фасадов тут не было и в помине. Только поросль мха на серых и бурых стенах да массивные грубые двери служили украшением узких коридоров. Немногочисленные встречные люди, больше похожие на бледные тени, при виде нас жались к стенам. Мы спустились на восемь уровней вниз. Мне уже стало казаться, что у Муравейника нет дна. Я никогда раньше не слышал, что в нем имеется столько подземных ярусов.
Наконец, учитель открыл низкую металлическую дверь и потянул меня за собой. Внутри было совершенно темно. И вдруг я услышал хриплый голос:
– Это свои. Это тот самый Яманубис.
В то же мгновение зажегся яркий свет, на несколько мгновений заставив меня зажмуриться. Но я быстро приспособился к бьющему в глаза лучу фонаря и осмотрел помещение, в котором мы оказались. Это был очень большой по площади, но с низким потолком зал. Его центр ярко освещали прикрепленные на потолке световые пластины, а стены и особенно углы совершенно скрывались во мраке. По всему залу были расставлены и разбросаны ящики и коробки размером от кирпича до антиграва. А прямо под световыми пластинами стоял большой круглый стол, за которым сидело человек пятнадцать-семнадцать. И все они сейчас смотрели на нас.
Тут собрались не только жители Подсолнечной – в основном горожане и горцы, но и люди-иномиряне. На первый взгляд, все они были очень разные: по возрасту, по социальному положению, по характеру. Я не мог понять, зачем они тут собрались и почему Учитель привел меня сюда.
– Ну что, Яманубис, – подал голос один из сидящих за столом, самоуверенный зажиточный горожанин, – ты узнал что-нибудь новое?
– Да, да, – подхватил другой, нервный истеричный юноша-иномирянин с очень вытянутым книзу лицом и с длинными белыми волосами, – когда же, когда?!