Оказавшись на балконе, как огненные вспышки молний, в памяти начали всплывать обрывки воспоминаний. Вот здесь Он впервые заговорил со мной…
Я сделала еще два шага в сторону заграждения, словно надеялась, будто это поможет мне не думать о нем. Но вот и новая вспышка. А здесь он протянул ту проклятую розу. Вот здесь. Прямо около этих струящихся лоз винограда, обвивающих мраморный парапет. И как же он смотрел тогда… Я помнила тот взгляд так явно, словно он стоял в ту секунду прямо передо мной. А затем я ощутила, как воздух наполняется его ароматом. Неужели я схожу с ума?
Усилием воли, я все же отодвинула на задворки сознания видения, не дающие мне покоя. В какой момент Александр стал для меня тем стимулом, ради которого мне хотелось спускаться на каждый праздник, наряжаться, любуясь своим отражением в зеркале? И в тихие моменты природного безмолвия ожидать, когда он тоже выйдет передохнуть на свежий воздух и мы с ним сможем остаться наедине.
Ночь была действительно теплой, наверное, от того в ту же секунду на меня слетелась целая туча мошкары. В саду за террасой было тихо: ни единой веточки и кустика не задрожало, будто кто-то могущественный остановил время везде кроме нашего дворца. Звезды сияли высоко и ярко, так что их свет почти затмевал свет свечей на террасе.
Я стояла, облокотившись о высокие перила балкона и мечтательно смотрела на небо. Забавно, если упадет звезда, мне и просить то будет не о чем. Для фрейлины моего положения я добилась своего потолка. Чего еще желать? Богатого мужа? Это значит немолодого мужичка, с которым я буду до конца жизни имитировать любовь. «А если, загадать всегда служить императорской семьи?» — всерьез задумалась я, а потом вспомнила, кому предстоит занять престол. Всю жизнь растить детей Александра и Марии Павловны. Тогда уж лучше вообще не жить!
Я еще раз вгляделась в небо. Яркая полоса света резко черканула по темному небесному полотну. Звезда упала… Что ж, пусть это просто будет хорошим знаком. За спинной раздались шаги.
— Анна Георгиевна? — окликнул меня мужской голос раньше, чем я успела обернуться. Чья-то рука мягко легла на мраморную перекладину. Я вздрогнула и бросила взгляд на собеседника.
Мужчина, что стоял рядом, на первый взгляд был мне неизвестен.
— Добрый вечер, — поздоровалась я, пытаясь понять, могла ли я где-то с ним пересекаться.
Прочитав в моих глазах молчаливый вопрос, мужчина поспешил представиться.
— Прошу прощение за мое внезапное вторжение, меня зовут Евгений Александрович Беломорский.
Я поклонилась господину, хотя его имя мне совершенно ни о чем не говорило.
— А меня вы уже знаете, по всей видимости, — ответила я с некоторой долей ехидства в голосе.
— Да, ведь мы уже раньше встречались, Ваше Благородие.
Я еще раз всмотрелась в лицо Евгения.
Нет. Я решительно не знала, кто он такой. Возможно, Александр настолько прочно засел в моей голове, что все остальные просто стерлись из памяти.
— У вас был чудный цветок в горшке, Ваше Благородие. Надеюсь, вы довезли его в целости и сохранности.
— Ах, это Вы, — я быстро вспомнила господина, что год назад отдал мне свою карету с экипажем, чтобы я смогла добраться до поместья отца. Не думала, что мы вновь встретимся. — С цветком все в порядке.
Вероятно, мой тон звучал не слишком доброжелательно, потому джентльмен тут же воспринял это на свой счет.
— Вероятно, я не так выразился, Ваше Благородие. Я просто хотел сказать, что вы очень запомнились мне.
— И чем же я вам так запомнилась? Горшком?
Он улыбнулся, но затем вновь примерил маску серьезности, чтобы я снова не расценила это как насмешку.
— Да нет, что вы? Как минимум я весь вечер не мог отвести от вас взгляд. Вы дивно танцуете.
— Благодарю Вас, — холодно ответила я, совершенно не поверив в искренность его слов. Очередной жеманный господин. Нечего тратить на него время.
— А вы явно не особо стремитесь понравиться мне, — вдруг сказал Евгений, и тут уж я действительно уставилась на него. Причем крайне недовольно.
— А должна?
— Конечно нет, — ответил он, а потом вдруг добавил, — хотя от фрейлины при дворе ожидаешь иного.
Я ошарашено уставилась на господина, не зная, как реагировать на такую наглость, потому решила демонстративно развернуться и уйти. Но Евгений неожиданно продолжил:
— Простите меня, Анна Георгиевна. Я просто хотел сказать, что вы не похожи на других. Вы производите впечатление человека, чье существование не ограничивается желанием вписаться в форматы общества.
Я вообще не понимала, о чем он говорит. Какие форматы общества? Какое впечатление? Чего он хочет?
— И как же вы все это поняли, Евгений Александрович? По моему особенному горшку?
— Как минимум по тому, что вы сейчас здесь в одиночестве, а не веселитесь в компании юных австрийских герцогов, как ваши подруги.
— Они мне не подруги, — ответила я вскользь, а затем отвела взгляд и снова уставилась на сад.
Мне по-прежнему не очень хотелось, чтобы этот человек находился рядом, однако кое в чем, он был прав. Это располагало.
— Я о том и говорю, будь вы как все, назвали бы этих дам своими самыми близкими приятельницами, хотя даже дураку понятно, что во дворце ни у кого нет друзей.
Признаться, мне польстило, что мужчина счел меня особенной, если, конечно, это не было обыкновенное подхалимство.
— Почему вы думаете, что во дворце не может быть друзей? Если у вас и меня не сложились отношения с людьми, это не значит, что у других этого тоже не получилось.
Мужчина сделал шаг в сторону куста розы, что рос прямо за парапетом и провел рукой по мокрым от росы листьям розы.
На миг мне показалось, что я провалилась в прошлое.
Александр… Он касался ее также нежно, также медленно и чувственно, словно перед ним был вовсе не колючий кустарник, а тончайший заморский шелк. Я смотрела на Евгения, но видела Александра. Сейчас он сорвет один из бутонов и протянет мне…
— Не думаю, что дело в этом. Разве вы заведете дружбу с человеком, который хочет занять ваше место?
Я лишь усмехнулась, отметив про себя, что он так и не сорвал ту злосчастную розу.
— Мое место вряд ли кто-то хочет занять.
— Вы ошибаетесь, Анна Георгиевна. Даже наш с вами разговор сейчас у многих бы вызвал зависть.
— У многих, но уж никак не у всех. Тем более конкуренция здесь идет исключительно за господ высших титулов, а никак не за таких как мы, дворян последних классов, — лишь сейчас я отметила, что до сих пор продолжаю отвечать ему, хотя изначально вовсе не собиралась поддерживать диалог.
— Мой титул несколько выше, — внезапно признался мой собеседник.
«А ведь точно!» — спохватилась я. Я до сих пор даже не знала, с кем говорю!
— Правда? И кто же вы, быть может, сам Император? — съязвила я, не ожидая подвоха.
— Ну уж не обессудьте, — подыграл мне мужчина, — я всего лишь граф.
На миг я впала в ступор. Так. Этого не может быть. Неужто тот простодушный мужчина, что отдал мне карету прошлым летом на самом деле был одним из высших представителей дворянства? Я бы никогда не подумала.
— Простите, что не сказал вам этого раньше. Но так даже лучше.
— И чем же?
— Вы бы отнеслись ко мне предвзято. И не говорите, что я не прав.
Я не стала спорить с господином. Мои встречи с графами и герцогами никогда не оканчивались хорошими впечатлениями.
— Так зачем вы пожаловали сюда, ваше Сиятельство? — поинтересовалась я, не понимая, на кой черт я сдалась графу.
— Мне показалось, вам было грустно, и я решил убедиться, что с вами все хорошо, — произнес он серьезно, а мне стало чертовски смешно. Знал бы он сколько раз господа маскировали свои непристойные предложения под невинную заботу.
— Со мной все в порядке, благодарю.
— Я понял, Анна Георгиевна, — внезапно отрезал он, отстраняясь от розы, словно уколовшись, — я не буду вам докучать своим обществом. Я вижу, что вам скучно со мной.