Его слова произвели на меня совершенно неожиданный эффект, потому что я почувствовала себя виноватой. Настолько привыкнув к тому, что все стараются воспользоваться мной, я ведь могла пропустить и кого-то приличного.
— Вовсе нет, — попыталась я оправдаться, — Вы просто были похожи на…, — я замялась в поисках нужного слова.
Не говорить же графу в лицо, что он вылитый пижон и дамский угодник.
— На человека, которому, как и большинству, нет дела до фрейлины, тоскующей на балконе. Точнее дело то как раз есть, но оно никак не связано со стремлением помочь.
— Вам нужна помощь? — я видела, что мужчину зацепили мои слова, и он даже невольно придвинулся ко мне на несколько сантиметров, словно собираясь спасать.
— Нет, мне не нужна помощь, Ваше Сиятельство, я лишь привела пример.
— Вы очень категоричны в ваших суждениях относительно мужчин, — заметил мой собеседник, — не все здесь ищут развлечений.
— Да что Вы? Хотите сказать, что вы приехали на бал не за танцами и партией в вист?
— Ни разу, — отчеканил Евгений.
— Тогда зачем?
Большинство мужчин ответили бы на этот вопрос однозначно. Большинство искали здесь себе «жену». Жену на один вечер. Я приготовилась услышать очередную ложь, но граф спокойно произнес:
— Я пытаюсь убедить барона Гольца продать мне свою усадьбу. Для того нет лучше места, чем ваш бал, когда он пьян и покладист.
— Зачем же вам усадьба барона? — поинтересовалась я более заинтересованно.
— Хочу построить там пивоварню. Всегда мечтал об этом. Крохотный завод всего в нескольких милях от города, зато сколько гостей будет приезжать посмотреть на это место.
Я посмотрела на мужчину с некоторой долей скепсиса, однако наткнувшись на его вдохновенный взгляд, тут же смягчилась. Не похоже, чтобы он врал.
— Его имение недалеко от моего поместья, потому я так хочу именно его землю. Мне необходимо самолично контролировать процесс строительства.
— Что ж, это впечатляет, — призналась я, осознавая, что передо мной стоит редчайший вид мужчин, которые еще не забыли, что такое манеры, приличие и достоинство.
— Потому, Анна Георгиевна, хоть меня и привлекают симпатичные барышни, у меня достаточно много увлечений кроме пиров за чужой счет.
Я хитровато повела бровью, словно вновь пытаясь уличить его во вранье, хотя на этот раз мне, признаюсь, самой хотелось продолжить разговор.
— Правда? И какие же еще у вас увлечения?
— Я развожу лошадей.
Заметив интерес в моих глазах, мужчина продолжил:
— Я содержу больше двадцати пород не только упряжных, но и верховых. Не хотел хвастаться, но все же не могу удержаться, мои лошади самые красивые во всей Империи.
— Как же это проверить? — хмыкнула я.
— Вы можете приехать ко мне и сами в этом убедиться, — как ни в чем не бывало произнес мужчина, — знаю, что вы не поедете одна к незнакомому мужчине, взявшемуся из-за темноты, потому пришлю приглашение еще и вашей гофмейстерине.
Я пристально оглядела мужчину. В голове вновь промелькнула мысль о том, что он, вероятно, не типичный богатый ловелас, жаждущий внимания и признания. Да и тому же, Евгений был неплох собой, хоть, конечно, и в подметки не годился Александру и Константину. На такого господина обязательно должен был быть спрос среди дам.
— Анна Георгиевна, не думайте, что я очередной проходимец, который исчезнет после бала. Я часто бываю во дворце, потому даже если вы откажите приехать ко мне, я был бы рад снова увидеться с вами здесь, — будто прочитав мои мысли, сказал Евгений.
— Благодарю за предложение, я должна подумать.
От чего то, во мне держалась стойкая уверенность, что Евгений действительно пришлет приглашение, но точно также я и не сомневалась в том, что отвечу на него отказом. Но откуда взялась эта проклятая уверенность? Передо мной впервые стоял мужчина, заслуживающий доверия, но я не хотела даже рассматривать его, как человека, чье внимание для меня имеет значение.
— Что ж, конечно, думайте, — Евгений вновь оказался подле несчастной розы, а затем резко дернул одну из веток, отрывая пышный бутон и протянул мне небольшую веточку.
Как же это было символично.
По спине побежали мурашки. Так началась наша история с Александром… Именно в тот момент… А что, собственно, произошло в тот момент?
Я ощутила, как рвется из груди мое сердце. Неужели? Неужели я люблю Александра? Неужели это именно то чувство, что воспевается в балладах, о котором слагают песни, и которому, увы, невозможно противостоять?
Неохотно я приняла подарок от графа, а затем бездумно уставилась на белоснежный бутон. Это был точно такой же цветок, как был подарен мне князем, но я не чувствовала даже сотой части того, что было с тогда с ним. Больше не было смысла отрицать очевидное: особенным был не цветок, и особенным был даже не Александр. Особенными были мои чувства. Потому что я любила. Любила Александра.
— Вы в порядке? — басистый голос вернул меня в сознание.
Я улыбнулась и посмотрела на графа, хотя все еще видела вместо него князя Александра.
— Вы же не откажете мне в танце по возвращению во дворец? — как ни в чем не бывало спросил Евгений.
— Нет, Ваше Сиятельство.
Мне не было дела до того, что происходит там за пределами моего мира. Как я могла влюбиться в сына Императора и не заметить этого?! Я чуть ли не плакала, осознавая во что я вляпалась.
Шипы глубоко впивались в кожу, но это было не больно. Гораздо больнее было любить то, что нельзя.
Меня отвлек внезапный цокот каблуков, что неожиданно раздался за спиной. Повернувшись в сторону источника шума, я увидела Варвару. Вид у нее был встревоженный, если не сказать, испуганный. Я ждала, что она подбежит к нам и начнет вещать о последних сплетнях дворца, втираясь в доверие к графу, но она остановилась за несколько метров и с тоской в глазах, уставилась на меня. Мне стало жутко.
— Что случилось? — спросила я, чувствуя, как натянулась внутри невидимые пружины.
— Императрица умерла.
Глава 28
Во дворце было тихо и пусто. Все старались, как можно меньше выходить из своих комнат, и, по возможности, вообще не совершать выездов в город. На столицу словно опустилась завеса из уныния и печали, и никто не спешил ее снимать, позволяя себе придаться скорби.
Императрица давно была больна, и никто, в общем, не сомневался в том, что день, когда она отойдет в иной мир, когда-нибудь настанет. Австрийские врачи, что считались лучшими в Европе, делали все, дабы женщина смогла самостоятельно вернуться домой. Но не смогли. Так Империя осталась без правительницы.
Спустя буквально несколько дней во дворец стали приходить письма от тех, кто был в то время с ней. Писал Константин Николаевич, писала Мария Павловна, писал сам Император, хоть и весьма ограниченному кругу лиц. Так или иначе, почти каждому приходили вести из Австрийской Империи, хоть и весьма трагичные. И только мне не пришло ни одного письма. Несколько недель я ждала известий от Александра, но так ничего и не получила.
Все мероприятия, что должны были отгреметь в июне из-за кончины Императрицы, были отменены, а поскольку смерть настигла ее вдали от родины, траур мог длиться ни один месяц.
Наступило смутное время.
***
Накинув на голову черный атласный платок, я задумчиво провела рукой по золотой раме зеркала и равнодушно глянула на себя в зеркало. Унылое зрелище. Мрачный платок лишь подчеркивал синяки под глазами, а темной платье придавало худобе нездоровый вид.
Я попыталась приподнять рукава платья, чтобы скрыть излишне тонкие ключицы и контуры розы Александра, что до сих пор, хоть и блекло, но виднелась на коже. Однако фасон платья не позволил мне этого сделать.
«Что ж, — подумала я, — значит придется воспользоваться шалью».