Было начало июля, но солнце, что обычно веселит ребятишек в эту пору году, словно присоединившись к имперскому трауру, вот уж вторую неделю пряталось за тучами.
Я больше не могла находиться во дворце. Вместо музыки по вечерам, я слушала мрачный звон колоколов и пушек, которые бесконеяно напоминали мне о кончине Императрицы. Вместо поездок в центр столицы на шумные премьеры, я закрывалась в своей спальне и придавалась молитве. Мои глаза давно не были быть полны идеалистического жизнелюбия, вместо этого в них отражалась глубокая опустошенность. Я больше не чувствовала жизнь.
Чтобы не сойти с ума в четырех стенах, в один из таких дней, я решила проведать Афанасию. Разумеется, я снова рисковала заявляясь к подруге в бордель. Но, с другой стороны, в то время никому не было дела до моего неожиданного отъезда. Да и не в целом до моей персоны.
Шел дождь, и дорогу у «La douceur» прилично размыло. Теперь, чтобы оказаться у входа и не испачкать новые парчовые туфельки, мне приходилось скакать по выпирающим из грязи, крохотным обрубкам брусчатки. Впрочем, это все равно мне не помогло, и к концу пути, подол платья пришел в абсолютную негодность.
Решив лишний раз не рисковать, я направилась к запасному входу. В прошлый раз мне повезло. Дверь держали открытой на случай, если непредвиденные гости вроде меня пожелают уйти незамеченными. Я сильно не надеялась на успех, ведь среди недели, в утренние часы посетителей было немного. И все же дверь и на этот раз оказалась открытой.
Я мгновенно прошмыгнула внутрь и, стараясь вести себя как можно более естественно, направилась на второй этаж в сторону комнаты Фани. Сегодня здесь было пусто. Еще бы… Десять утра. Должно быть большинство девушек еще не проснулся после бессонной рабочей ночки.
Дверь покоев Афанасии располагалась в самом дальнем конце коридора, и, чтобы добраться до нее, мне пришлось идти мимо десятка других дверей, из-за которых то и дело доносились женские голоса. Едва я дошла до середины кулуара, как внезапно прямо из соседней дверцы вылетела невысокая светловолосая барышня. Я не успела среагировать и отскочить в сторону, а потому она ненароком налетела на меня.
— Ауч, — прошипела она недовольно, резко отстраняясь в сторону, — смотри куда идешь.
Я и забыла, что барышни здесь весьма специфичных нравов и порядков, а потому любезничать с ними было бессмысленно.
— Позвольте заметить, вы пришибли меня дверью, — ответила я, потирая ушибленное место.
Когда я вновь посмотрела на даму легкого поведения, то отметила, с каким интересом та меня разглядывала. Должно быть, мой внешний вид был для нее чем-то удивительным.
— Это ты что ли? — вдруг спросила у меня девушка и ухмыльнулась.
— Сомневаюсь.
— Да точно ты! Та дебютантка, что отличилась в прошлом году. Ты выпила весь мой ром, или что там было? — на этот раз девушка говорила более уверенно, а я мгновенно воссоздала в памяти образы из прошлого. Да, это в самом деле та самая проститутка, что пихнула меня на сцену.
Черт? Неужели кто-то помнит, что я была там? Да еще и так легко может узнать. Не самая приятная новость. Что ж единственной верной стратегией было отрицание всего, что она мне приписывает.
Тем временем девушка демонстративно обошла меня по кругу, пристально осматривая мое платье, украшения и даже испачканную на улице обувь, а затем вновь заговорила:
— Не думала, что ты вновь заявишься. Нужна работа?
— Не понимаю, о чем вы. Я пришла по личному делу к хозяйке борделя.
— Пффф, — ухмыльнулась барышня, — все мы пришли сюда по делу. К слову, я все равно не понимаю, что ты здесь забыла с такими влиятельными дружками, как тебя разыскивают, ты могла бы купаться в золоте.
Я нервно отвела взгляд. Значит Константин сумел добраться не только до Фани. Очень и очень плохие новости.
— Я еще раз повторю. Не знаю, кто вы, и ваши речи не имеют для меня никакого смысла, потому теперь, будьте добры, я спешу, — ответила я, проходя вперед больше не желая продолжать дискуссию. Да и лишние свидетели моего появления у Фани, мне точно были не на руку.
— Ну-ну, — хмыкнула та мне вслед, — а затем, судя по звуку отдаляющихся шагов, направилась к лестнице.
«Просто замечательно», — подумала я с досадой. Теперь еще один человек знает, что я связана с подпольным миром разврата и греха. Да и ладно, если бы это был близкий человек, но проститутка! Было достаточно тревожно, и я принялась утешать себя тем, что эта особа все равно не смогла бы ничего доказать, поскольку не знала ни моего имени, ни адреса, ни цели визита. Однако каждый раз, когда речь заходила о Константине, я невольно начинала паниковать.
Я прошла еще несколько метров, и, наконец, оказалась около кабинета подруги. Недолго думая, я трижды постучала, а затем без стеснения распахнула дверь.
Закинув ноги на подоконник, и закутавшись в шерстяной плед, Афанасия валялась на широком кресле и читала. В одной руке она держала книгу, в другой, стакан с ароматным чаем, от которого на всю комнату пахло бергамотом.
Она неохотно развернулась к источнику шума, явно собираясь дать втык тому, кто нарушил ее покой, однако, увидев меня, ее взгляд тут же стал менее воинствующим.
— Аня? — удивилась она, снимая ноги с подоконника, но похоже вовсе не от того, что этого требовал этикет. Скорее ей просто было неудобно говорить со мной в такой позе.
— Что-то случилось? — спросила она обеспокоенно.
Я молча притянула к себе стул, что стоял рядом с туалетным столиком и неохотно заговорила:
— Да не то чтобы. Скорее я просто устала от дворца.
— Чем же он тебя так утомил? — хмыкнула девушка, откидывая книгу в сторону, — разве он не прекрасен?!
— Твой сарказм слишком заметен, — улыбнулась я, а затем продолжила, — нет там ничего хорошего. Особенно сейчас, когда умерла Императрица.
— А раньше разве там было что-то приятное? — она вопросительно приподняла бровь и вздохнула.
— Ну, раньше там был… — я осеклась, не зная, стоит ли упоминать при Фане Великого князя, но она похоже опередила меня с выводом.
— Аня, ты что, влюбилась в Александра?! — она громко засмеялась, явно не ожидая, что ее шутка окажется правдой. В порыве эмоций девушка даже выплеснула немного чая на плед, что лежал на ее коленях. Однако ее веселье продлилось недолго, потому что спустя мгновение она наткнулась на мой опечаленный взгляд и тут же все поняла.
— Ты действительно в него влюбилась…
Я неохотно отвела взгляд и виновато улыбнулась.
— Что ж. Это было ожидаемо.
— Разве? — смутилась я.
— Конечно, Аня. Я поняла, что все пропало, еще на балу прошлой зимой, когда ты всячески пыталась оправдать его позерство.
— Я не оправдывала его! — вдруг воскликнула я, и даже сама себя испугалась, — он и правда не так плох.
Подруга молча улыбнулась и кивнула, словно соглашаясь со мной, хотя по ее взгляду, я понимала, что она осталась при своем мнении.
— Так и зачем ты пожаловала средь бела дня ко мне в обитель похоти и разврата, должно быть что-то стряслось?
— А разве мои чувства — это не повод? — с некой обидой в голосе возразила я, — я в ужасе и не знаю, что делать.
— А что ты хочешь делать с этим? — усмехнулась Фаня, — просто признай, что вы очень плохая пара и ищи другого мужчину.
Я недовольно хмыкнула.
— Ты не понимаешь, я была бы и рада найти достойного джентльмена, забыть все, что было с Александром, но я просто не могу справиться со своими чувствами. Они поглотили меня, и теперь я целиком в их власти.
Уже по лицу Фани, я поняла, что на ее сочувствие рассчитывать не приходится.
— О, господи! Это не будет длиться вечно. А если и будет, значит, тебе просто это нравится, и ты ни с чем не хочешь «справляться».
Мне нечего было ей возразить. Когда-то давно, разговаривая ночью с Варварой, я сама придерживалась подобного мнения. Я смотрела на мир через призму логики и рассудительности, а потом позволила эмоциям одержать верх. Вероятно, если бы я захотела, я бы смогла побороть в себе и внезапно разгоревшееся пламя страсти.