— Привидение, что ли?
Облачко обиделось, оно несколько секунд молчало, но желание поговорить взяло верх.
— Дух! Я сказал — ду-у-ух! — По темнице гуляло эхо, множа голоса.
— А где я?
— Где? Ты нигде. Ты в расслоённых измерениях.
— Не понимаю...
— Куда тебе! Ты просто мальчишка. А я — ду-у-ух! Я субстанция, которая витает свободно между измерениями. Я посредник между ничем и всем обычным миром. Даже нет смысла сравнивать нас.
Теперь обиделся Димка. И хотя слова Духа его больше удивили, он решил утереть нос зазнайке:
— А я зато принц!
Непонятно, изменил ли отношение к нему Дух, но кичиться он перестал.
— Да? А какой же планеты?
— Земли.
— Ого! — Облачко помолчало. — Ну, тогда иди.
— Куда?
— Куда хочешь. Здесь всё равно куда.
Димка нерешительно шагнул.
— Иди-иди. И не оборачивайся. Бойся теней!
Дух исчез, а эхо всё перекликалось с каменной стеной, тревожа тишину:
— Бойся... теней... теней... теней...
Глубоко вздохнув, чтобы успокоить стучащее сердце, Димка пошёл куда-то в полумрак, прочь от стены.
Как-то странно тянулось время в таинственном месте. Прошлое, будущее, настоящее, словно резиновые нитки, то сжимаясь, то растягиваясь, то спутываясь в клубок, текли здесь во всех направлениях. Димка забыл, откуда он идёт и куда, мысли, давно исчезнувшие, вдруг возвращались, толкаясь и жужжа, а когда клубки наконец были готовы распутаться, всё внезапно превращалось в такой кисель, что рассудок оказывался в глупом положении голодной собаки с собственным хвостом в зубах.
Постепенно мир вокруг Димки изменялся. В нём появлялся свет, но до того необычной консистенции... он как будто распылился во тьме до состоянии эмульсии, мельчайших капелек и сгустков. Эти сгустки парили там и тут, кружились, сталкивались между собой, иногда задевая Димкины волосы или ладони. Если бы Димка мог в эти мгновения думать, он бы поразился невероятному зрелищу, но размышлять он не мог, только жил, чувствовал, продолжал шагать и со стороны представлялся бы обычным мальчиком. Сам для себя он стал чем-то вроде невесомого воздуха, текучего, растворяющегося в окружающем пространстве. Димка видел, как оно светлеет с каждым шагом, исчезает клейкий мрак, сияющие сгустки превращаются в пучки лучей.
И наконец, как будто толчок — все мысли швырнуло на свои места, хаос обрёл привычные формы. Тьма кончилась. Несколько мгновений Димка думал, что всё вернётся к естественному виду, но свет продолжал затоплять мир — он стал белым, слепящим, без единого пятнышка, тени. Невероятная белизна пугала Димку, очень не нравилось ему шагать в световом молоке, даже не видя того, на что опираются ноги. Страшно хотелось оглянуться, казалось, там, позади, есть другое, отличное от общей белизны. Тревога гудела стальным канатом. Это — свет или ловушка ещё похуже, чем "Чёрная башня"?
Однажды Димке почудилось, будто за спиною мелькнуло нечто — тёмное, жуткое, он чувствовал это всего одно мгновение. Самое странное — Димка был уверен, что существо, притаившееся в неестественной белизне — знакомо ему. Очень знакомое — и страшное.
Во второй раз тень, пронёсшаяся сзади, была замечена Димкой уже отчётливо. Он вздрогнул. "Бойся теней... теней..." — звенела тишина.
Впереди появились люди. Призрачные, наплывающие целыми армадами лица, безмолвные и воздушные, с остекленевшими взорами. Были они знакомые и незнакомые, одно у них оставалось общим — бессмысленность, бездушность в глазах. Димка узнал маму и дирктора школы, Ворона и Грука, Кхо, Славку. Он сделал ещё открытие — одни лица были тёмные, другие — светлые, а третьи серые, словно комки пыли — эти, казалось, вот-вот рассыплются...
И внезапно поток иссяк. Путь Димке преградила чёрная стена с большими сияющими буквами: БУДУЩЕЕ.
Что же теперь? — подумал Димка. Едва он остановился, сзади кто-то начал приближаться к нему, окружать, отрезая дорогу назад. Тени сдвигались. Уродливые, дышащие смертью, они протягивали руки, стремясь ухватить эфемерными пальцами за одежду. Охваченный ужасом, Димка закричал, прыгнул навстречу стене, но, как оказалось, в бездонную пропасть.
...Перед Димкой разыгралось причудливое действо. Город, площадь, ратуша с часами, старинные экипажи, тишина, которую порождает огромный колокол. Тишина то наплывает, делаясь густой и давящей, то, отхлынув, разрежает воздух до удушливой, хрустальной чистоты. Бом-м-м! Бом-м-м! Люди не разговаривают, спешат куда-то, озабоченно озираясь. Безмолвие. Однотонность одежды, спин, лиц, затылков. Взглянув на ратушу, Димка обнаружил, что на часах нет стрелок. Он с болезненной гримасой на лице вертелся на месте, надеясь найти что-нибудь живое. Будто в сумасшедшем доме — кружится, кружится хоровод полуразумных недолюдей на прогулке...