– Я никогда и никого не обманывал, – Анатас неспешно поднялся с камня. – Я покажу тебе, что будет.
– Не надо! Я не хочу!
– А я все же покажу.
Он слегка приподнял посох и ударил им о землю. Луций взлетел вверх и словно растворился в воздухе, словно оказался сразу всем и везде. Он увидел, как толпа гнала Иисуса к городским воротам. Люди все прибывали и прибывали. Сына Бога пихали взашей, оскорбляли, оплевывали. Кто-то поднял с земли камень и бросил ему точно в голову. Иисус присел, зажимая рану рукой, а люди, почуяв кровь, кинулись на него и стали избивать.
– Смотри, Луций, это только начало, так сказать, прелюдия.
Затем Иисуса пристегнули к столбу, и огромный преторианец, лица которого Луций разглядеть не смог, с оттяжкой и пристрастием начал пороть несчастного.
– Я хочу лишь добра, генерал, как ты не поймешь? Смотри, что они будут делать с ним. После этой порки его жизнь будет висеть на волоске. Взгляни на него: он уже не чувствует боли, потому что его истерзанное тело с висящей на спине кожей само есть одна сплошная боль. Ты знаешь, что такое порка: сам не раз приказывал пороть до смерти. Ты знаешь, что сейчас малейшее движение превращается для него в страшную муку.
Иисуса отстегнули от столба, и он свалился на землю, но могучий преторианец пинками заставил его подняться. Кнутами и ударами Иисуса загнали под деревянный крест, который перед ним держали солдаты. Тяжелую конструкцию бросили на его искалеченную спину, он уперся ногами в пыльную дорогу и потащил крест к месту казни, но упал.
– Сейчас его снова начнут бить. Нравится, Луций? Смотри и запоминай. Его будут бить все, кому захочется, даже те, кого он сейчас накормил, даже те, кто недавно клялся ему в преданности. Люди быстро привыкают к чудесам и пророкам. Его будут избивать на всем протяжении пути, а кто не дотянется, станут плевать в него, закидывать помоями, проклинать и всячески унижать. Когда он, наконец, достигнет места казни, его лицо будет представлять собой месиво из крови и пота, сдобренное пылью, слюной и нечистотами. Ты хочешь для него такой участи? Ответь, Луций!
– Ничего этого не будет! – генерал вернулся в реальность.
– Будет. Поверь мне.
– Ты это сделаешь, да?!
– Да что с тобой? Ты меня вообще не слушаешь! Я же сказал, что это сделают те, для кого он сейчас так старается. С ним это сделают люди. Даже собственные ученики предадут его!
– Ты лжешь! Лжешь! Не будет такого!
– Что, ты не позволишь? – усмехнулся Анатас.
– Да! Да! Я!
– Тогда убей его. Избавь его от страданий и позора. Ты же знаешь, смерть на кресте – вещь не из приятных.
– Оставь меня! Оставь! Уйди! Ты отобрал у меня все, это ты сделал меня таким! – Луций обхватил голову руками, упал на землю и застонал.
– Всегда обвиняют кого-то, только не Его. Даже обидно. Ладно, я уйду, Луций. А с кем останешься ты? С теми, кто тебя ненавидит? С теми, кто предаст своего учителя? С теми, кто заполонил этот мир, как паразиты, которым нужно только насыщать свое чрево и ублажать свою плоть? Ты еще взмолишься о моей помощи!
– Не будет этого!
– Посмотрим.
Анатас накинул капюшон на голову и, опираясь на посох, украшенный золотым черепом, ушел прочь. Луций еще какое-то время стоял на коленях, упершись лицом в землю и что-то бормоча. Постепенно звуки мира возвратились к нему. Он медленно поднял голову, посмотрел на огромное количество людей, жующих хлеб и рыбу, довольных и любящих своего учителя. Генерал поднялся и, пошатываясь, направился к Иисусу. Рядом с ним по-прежнему лежали хлеба, ровно семь штук, и пять небольших рыбешек. Ученики радостно жестикулировали руками, наперебой восторгаясь чудом, которое снова сотворил мессия. Иисус заметил глубокую перемену в генерале. Он долго пристально смотрел на Луция, а Луций на него. Они не боролись взглядами – казалось, они постигали друг друга. Сын божий и Луций – генерал Черного легиона, кровавый пес империи, покоривший полмира и отказавшийся от власти ради истины. Каждый из них чувствовал боль другого.
– Вы сделали все, как я просил?
– Да, учитель. Все люди теперь сыты, а у нас осталось столько еды, сколько мы и принесли.
– Это хорошо.
– Конечно, хорошо! Вкусили плоти его! Теперь захотят запить халявный кусок его кровью! – в толпе стоял, потирая руки и пристально глядя на генерала, уродливый горбун. – Кровушки, кровушки хочется! Ха-ха-ха! Распни его! Распни! Ох, как весело-то будет! – он смачно сплюнул в сторону и, превратившись в черного облезлого кота, быстро скрылся в толпе, ловко виляя между ног.