Она доверчиво кивнула и вытерла слезы.
– Послушай, мы в этом доме уже столько времени. Ты живешь здесь одна?
– Нет, с Мартой. Учитель исцелил ее. Она была очень больна. За это он попросил ее приютить меня.
– Исцелил? Да, это он может. А где она сейчас?
– Сегодня большой праздник. Скорее всего, она в храме, где сейчас находится полгорода.
Вдруг дверь с грохотом распахнулась и с размаху стукнулась о стену. В дом влетели Петр и Фома. С обоих ручьями лился пот, лица были красные и разгоряченные.
– Беда, Луций! Беда! – орали во весь голос оба. – Учитель! Учитель!
– Что с ним?!
– Он громит храм!
– В каком смысле?!
– Пойдем, все сам увидишь. Мы боимся, что первосвященник приведет солдат. Тогда точно беда!
– Остальные с ним?!
– Почти все, кроме Иуды, он куда-то делся. Может, его схватили? Мы пока не знаем.
– Ясно, – Луций повернулся к Марии. – Мне нужно идти. Но я вернусь.
Они бежали по улочкам к центру Иерусалима, к главному храму. В нем, как уже стало известно Луцию, все сразу пошло не так, как надо. Пришедшие к Иисусу люди не просили его творить чудеса и читать им проповеди – они обвиняли его в том, что он самозванец, что дает надежду безнадежным, что называет себя царем и сыном Бога. Он слушал их, не произнося ни слова, а они все поносили и поносили его. Они хотели, чтобы он доказал священникам, что говорит правду, но случилось немыслимое. Храм был обнесен большой стеной, а пространство внутри него разделено на дворы, самый большой из которых находился по центру. Местные купцы и менялы нашли этот двор подходящим для своих торговых целей, из-за чего повсюду на нем продавались животные для жертвенной подати и стояли разменные лавки для обмена храмовых монет. Шум и гам поглощал любого, приходившего сюда. Синедрион и Каиафа не только снисходительно смотрели на храмовую торговлю, но и поощряли ее. И когда народ привел сюда Иисуса в ожидании, что тот даст первосвященникам доказательства своего божественного происхождения, учитель в гневе стал переворачивать столы и выгонять продающих и покупающих.
– Дом мой домом молитвы наречется, а вы сделали его вертепом разбойников!
Все стояли и молчали, не зная, как поступить с этим безумцем. В этот момент прибыл Луций, а учитель все крушил и крушил торговые лавки и переворачивал меняльные столы. Генерал мгновенно оценил обстановку и тут же кинулся к Иисусу.
– Хватит, остановись!
– Что они творят, посмотри! Торгуют там, где должны молиться! Держат скот там, где нужно крестить! Продают то, что нужно давать бесплатно! Что же это?!
– Это всего лишь люди, учитель. Нужно уходить!
Из толпы выскочил Каиафа и заорал, указывая пальцем на Иисуса.
– Кто дает тебе право так поступать?! Ты – самозванец!
– Отец мой! Бог ваш!
– Успокойся, прошу. Им только это и нужно. Они не хотят тебя слушать! – оттаскивая Иисуса в сторону, пытался вразумить его Луций.
– Докажи, презренный, что говоришь правду! Сотвори чудо! – снова заорал первосвященник, и толпа поддержала его яростными криками.
– Уничтожьте храм мой, и в три дня я возведу новый!
Толпа только рассмеялась, крича ему в ответ, что он сошел с ума и что храм этот строился не одно десятилетие.
– Истину говорю я вам!
– Не нужна им твоя истина. Не сейчас. Нужно уходить.
Тут толпа расступилась, пропуская римских солдат. Позади них, не спеша, на белоснежном коне ехал прокуратор. Легионеры кинулись к Иисусу, чтобы схватить смутьяна, но Луций в два удара сбил одного солдата с ног, поднял оброненный им меч и его рукоятью приложил второго. Легионер, схватился за переносицу и упал на колени, сквозь его пальцы хлестала кровь. Ученики в ужасе разбежались в стороны. Петра схватила толпа.
– Вот один из них! Он повсюду ходил за этим самозванцем!
Испуганный Петр замотал головой, уверяя, что впервые видит Иисуса, и вырвался из цепких рук.
– Я не знаю его! Не знаю!
Остальных учеников не было видно, только Иуда шептал что-то на ухо Каиафе. Понтий подъехал ближе, наблюдая, как Луций раскидывает стражу. Уже четверо солдат, искалеченных генералом, катались по земле. Над Иисусом сверкнуло лезвие меча, но в сантиметре от головы остановилось: Луций вовремя парировал удал. Теперь уже Иисус кричал, пытаясь остановить своего ученика, но в воздухе раздался свист гладия, и очередной солдат завопил, схватившись за отрубленное ухо.
– Остановись, Луций, не нужно! Они схватят тебя!
– Луций! – знакомый голос окликнул генерала.
Верхом на коне сидел Понтий – он постарел и странно выглядел, будто был не римским вельможей, а неживой куклой в его облачении.