– Прости меня, – наклонился тринадцатый над ухом учителя.
– Бог прощает, а я зла не держу.
Взмах молотка. Крест с табличкой «Иисус из Назарета. Царь иудейский» взмыл над землей.
Воины делили одежду казненных, бросая жребий, кому что достанется. Луций сидел напротив креста, кусал губы, раскачивался из стороны в сторону и скулил, словно пес. Зеваки ликовали: представление удалось на славу.
– Других спасал, а самого себя спасти не может. Если он Христос, царь израилев, то пусть теперь сойдет с креста, чтобы мы увидели это чудо, и тогда уверуем в него. Уповал на Бога, так пусть теперь отец избавит его от страданий, если он угоден ему. Ведь сам говорил: «Я божий сын», – насмехался издалека Каиафа вместе с книжниками, старейшинами и фарисеями.
– Давай! Ну же! Сойди с креста! – воины манили Иисуса к себе, показывая жестами, чтобы тот спустился.
– Да, мерзкий ублюдок, спаси себя и нас заодно! – орал Гестас, стараясь смеяться, несмотря на адскую боль. – Давай, божий сынок, сотвори чудо!
Рука Луция предательски потянулась к мечу, но воин, стоящий с ним рядом, подставил к его шее копье.
– Я думаю, не надо этого делать, – тихо произнес он, и бывший генерал разжал руку и убрал ее с гладия.
Дисмас медленно открыл глаза, приподнялся, превозмогая боль, чтобы сделать вдох, и завис вверху.
– Успокойся, Гестас. Довольно сквернословить. Хотя бы последние мгновения проживи, как человек. Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден? Но мы осуждены справедливо, потому что достойное наказание по делам нашим приняли, а он ничего худого не сделал, – Дисмас перевел взгляд на Иисуса. – Помяни меня, Господи, когда придешь в царство твое.
– Истину говорю: сегодня же со мной там будешь, – еле слышно пошевелил в ответ губами спаситель.
Вскоре на Голгофу прискакал всадник на черном коне. Спешившись у крестов, он передал поводья стоящему рядом воину и направился к Луцию – тот узнал в нем своего брата. Доспехи Маркуса не сверкали, они были матово-черными. Плащ такого же цвета мрачно развивался на ветру. На ходу преторианец снял шлем.
– Ну что, солдат, ты видишь, к чему привела твоя гордость? Ты сам учил карать предателей так, чтобы об этом помнили все остальные и боялись даже подумать о восстании против Кесаря.
– Я вижу, Маркус, ты обрел власть над Черным легионом? Тебе идут мои доспехи. Ты оказался хорошим учеником, слишком хорошим! Я чувствую, что ты превзойдешь меня. Но знай, что ты не сможешь остановиться. Кровь, она как вино: вкусив немного, тебе захочется еще и еще – до тех пор, пока не захмелеешь. Кровь, Маркус, вызывает привыкание. Увы, мне понадобилось слишком много времени, чтобы понять это. Знаешь, я рад, что ты выжил. Правда, рад. Прошу только одного: не верь Марку. Он не человек, Маркус. Он пережует тебя и выплюнет. Поскольку тебя поставили на мое место, ответь мне: что ты скажешь моим воинам, когда они спросят обо мне?
– Это уже лишнее, мой друг. Легион будет моим, и я уже знаю, как распоряжусь им! Поверь, моя слава затмит твою тысячекратно!
– Я выковал свою славу из страдания и ненависти. Ты видишь, к чему она меня привела. Я мечтаю о смерти, Маркус. Я не хочу топтать землю после того, что совершил. Остановись, пока не поздно, не повторяй моих ошибок!
– Ты глупец! Я пройду по миру с мечом и огнем! Меня будут бояться, как и тебя! Нет на свете такой силы, которая была бы способна остановить Черный легион! Тебе ли не знать этого? Я буду вырезать деревню за деревней, город за городом, народ за народом, пока не покорю всю землю!
– Ты становишься похожим на меня. Точнее сказать, ты становишься похожим на то чудовище, которое создал Марк. Я думал, ты умер, а ты выжил. Господь дал тебе второй шанс, а ты приговорил себя.
– Заткнись! – прокричал Маркус и ударил Луция по щеке. – Это ты себя приговорил! Не неси чушь, если не знаешь, о чем говоришь! Посмотри туда! Посмотри! Он висит на кресте, а ты сидишь здесь! Можешь избавить его от мук – я не стану тебе в этом препятствовать! Я же не лишил тебя оружия! Теперь решай, мучиться ему долго или умереть быстро! Считай, это мой последний тебе подарок, брат.
Маркус пнул Луция в живот ногой, и тот упал на лопатки.
– Решай: его жизнь теперь в твоих руках! Мне эта падаль ни к чему. Побудь теперь и ты палачом! Считай, что тебе передает привет Ромул. Да, кстати, может, ты припомнишь свои навыки и прикончишь всех тех, кто здесь распят?! Помню, раньше у тебя неплохо получалось убивать беззащитных людей: младенцев, женщин, стариков. Не верю, чтобы ты так быстро изменился, – Маркус взял поводья и вскочил на коня. – Да, Луций. Я, как и обещал, отпустил Марию. Только вот беда: некий Иуда Искариот написал донос первосвященнику о ее причастности к распятому. Как ты считаешь, что он с ней сделает, когда обнаружит это письмо у себя? Думаю, он придет домой гораздо раньше, чем умрет этот твой спаситель человечества. Смерть на кресте долгая, если, конечно, не ускорить ее!