Выбрать главу

— Кто такой фавн? — вскинулся Семирядин.

— Любитель мясистой жизни на копытах, — пояснил Кирсанов.

— Где ты видишь копыта?

Ольга быстро приблизилась к стоящему на крыльце Андрею, приподнялась на цыпочки и дружески чмокнула его в круглую, плохо выбритую щеку.

— Андрюша, я тебя люблю, но… — начала было она.

— Не, ты только послушай, из-за чего весь сыр-бор, — не унимался Семирядин, но Ольга ласково перебила его:

— Не буду, Андрюша. Все равно я ничего не пойму.

— Но он выпил! — Это был последний веский аргумент в запасе Андрея. — Ему нельзя за руль! Нельзя, Володя!

— Пятьдесят грамм, — небрежно отмахнулся Кирсанов. — Это ерунда. Все, поехали!

На этот раз Оля послушно забралась в салон спортивного авто, нежно накрыла руку супруга своей теплой бархатной ладонью, желая умерить его разбушевавшийся пыл.

— Там сумка с купальником и мелочью всякой… — ласково проворковала она, но Владимир был сам не свой, и ничто уже на него не действовало.

— Плевать! — С этими словами он уверенно выжал сцепление и, прежде чем выехать к раскрытым воротам, сдал немного назад. Повернул голову к Семирядину: — И до вторника-среды не попадайся мне на глаза, дай остыть! Лучше вообще в отпуск уйди!

— Это не просто дурак, — покачал головой Андрей. — А тиранствующий самодур! — Он сделал несколько шагов вперед и прищурил глаза, глядя против закатного солнца. — Еще сейчас все можно поправить! Еще сейчас… Можно… — Автомобиль компаньона резво выкатился за территорию, и оставшийся в одиночестве хозяин владений сокрушенно развел руками: — Уже нельзя…

Андрей распахнул свой широкий халат, выставив под прохладный вечерний ветерок объемистое пивное брюшко, и решительно направился к ближайшему кустарнику, развернулся спиной к воротам. Секунду спустя к птичьему щебетанию добавился еще и звук журчащей струи. Семирядин шумно выпустил воздух из легких и запрокинул голову вверх. Хоть какое-то облегчение за сегодняшнее утро.

Совершая один из естественных человеческих процессов, он, как бы оправдываясь перед кем-то невидимым, но прекрасно воображаемым, заговорил вполголоса:

— Но, господа… Господа! Когда вопрос стоит о жизни и смерти, даже я, не прибивший ни единой божьей коровки, отвечу однозначно. Ведь действительно…

Его тирада была безжалостно прервана телефонным звонком. Андрей на мгновение замер, а его слащавая улыбка на круглом одутловатом лице превратилась в звериный оскал. Правая рука скользнула в боковой карман распахнутого халата и извлекла оттуда компактный мобильный телефон. Андрей нажал зелененькую кнопку и приложил аппарат к уху.

— Он отказался, — жестко произнес Семирядин, обращаясь к кому-то, но тут же осекся, услышав голос собеседника. — Погоди, это ты, мама? Я не тебе сказал. Не важно, кто отказался и от чего. — В голосе засквозило ничем не прикрытое недовольство. — Есть какие-то реальные проблемы? Тогда извини, мамочка, я крайне занят. Отдыхай!

Он с яростью вдавил пальцем кнопку отключения связи и небрежно бросил мобильник обратно в карман, передернулся всем телом и поправил шелковый халат. На лицо вернулась прежняя улыбка.

— Действительно… Как просто… облегчиться. — Андрей засмеялся, подобно беззаботному школьнику. — Как просто!

Широкое многополосное шоссе тянулось через сосновый лес. Разгоряченный состоявшейся с партнером по бизнесу беседой, Кирсанов, резво выскочив на трассу, прибавил скорости. Спортивный автомобиль радостно помчался в заданном направлении, как застоявшийся в загоне скакун. За окнами мелькали остающиеся позади деревья, резвый легкий ветерок с шумом врывался в раскрытые боковые окна салона.

Оля первой нарушила установившееся на длительное время молчание.

— Я уважаю твое право казнить, миловать, ссориться, мириться, — мягко произнесла она, полуобернувшись к супругу. — Однако плевать на мою сумочку — это, пожалуй, уже слишком. — Кирсанова выдержала многозначительную паузу. — Это как бы не в твоей юрисдикции, дорогой.

Владимир виновато покачал головой, после чего проворно выудил из кармана пачку «Мальборо» и, взяв из нее одну сигарету, неспешно пристроил ее во рту.

— Да, конечно, — тихо произнес он, прикуривая. — Прости, Оленька… Он пришлет с кем-нибудь, не волнуйся. — Тоненькая струйка табачного дыма плавно выскользнула в раскрытое окно. — Но ты представляешь, что этот гад мне предложил?!

— Семирядин не гад, а твой партнер, — парировала Ольга, надеясь настроить разнервничавшегося мужа на иной, более благоприятный лад. Беседы на повышенных тонах не прибавляли ей радушного настроения. Владимир снова перестал быть примерным семьянином, превратившись в жестокого и беспринципного дельца. — Со столетним стажем. Пошло устраивать такие сцены. И непрактично.