— Когда-то ты был рад любому инвестору, — напомнила мужу Ольга. — Теперь возгордился. И десяток магазинов пышно называешь «Империей».
— Действующих супермаркетов! — ненавязчиво поправил ее Кирсанов. — Плюс девять еще строятся. И филиалы по России, собственные наши поставщики, производство… И пустить в этот уже выращенный собственными руками огород каких-то козлов-проходимцев? Чтобы они отравой прилавки завалили, а через полгода трясли контрольным пакетом акций и таскали меня по судам? — Не в меру раздухарившись, он энергично сломал двумя пальцами выуженную из пачки сигарету и швырнул ее себе под ноги на резиновый коврик. — Хрен им, а не капуста!
— Володя! — строго осадила его спутница.
— Скорее я выгоню Андрея, чем пойду на подобное! — бушевал Кирсанов.
— Он — не твой служащий, — мягко напомнила Оля.
— Все можно сделать, — резко произнес бизнесмен, но тут же осекся. — Не все, конечно, но…
Оля с удивлением уставилась на орлиный профиль супруга. Он же, напротив, замолчал и уткнул взор в бегущую навстречу их автомобилю дорожную полосу. В атмосфере салона появилось что-то новое, нежелательное. Ощущение некой отчужденности. И каждый из супругов в полной мере прочувствовал это. Но слова уже были произнесены, вырвались наружу из уст Владимира. Их обратно не спрячешь.
Черный как смоль «бьюик» выпуска шестидесятых годов с угловатой решеткой радиатора неспешно припарковался возле площадки для торговли пиломатериалами. Место было выбрано очень удачно. На схождении автомобильной трассы с железной дорогой. С высоко поднятой платформы прекрасно просматривалась вся магистраль. Не заметить стремительно приближающийся к площадке спортивный автомобиль Кирсанова мог только абсолютно слепой человек.
Конечно, трудно было сказать, сидел ли таковой за рулем «бьюика», ибо тонированные стекла старомодного автомобиля не позволяли постороннему взору разглядеть, находился ли вообще кто-нибудь в салоне.
Но сидящий внутри человек слепцом не был. Об этом можно было судить уже только по тому, что едва спорящие в машине Владимир и Ольга пронеслись на своем авто мимо упомянутой платформы, «бьюик», дважды моргнув круглыми фарами, тронулся с места. Он медленно развернулся под острым углом и направился за бирюзовой иномаркой.
— Последнее твое заявление — «все можно» — напоминает… — с усилием произнесла Ольга, и, как заметил супруг, лицо ее при этом уже не было таким доброжелательным, как прежде.
Опасаясь продолжения неприятной фразы, Кирсанов поспешил резко перебить ее на полуслове:
— Нет. — Во взгляде Владимира промелькнуло нечто похожее на упрек. — Не надо воспоминаний! — Он наклонился вперед и включил радиоприемник. — Хочешь музыку? — Сейчас была к месту любая попытка сгладить ситуацию. — Какую тебе? Миллион всяких FMов, я в них путаюсь.
Но Оля не оценила его благородного порыва. Нахмурившись, она отвернулась. На душе обозначился неприятный осадок, и избавиться от него было не так-то просто.
— Не надо воспоминаний — не надо и музыки никакой, — жестко заявила она.
Кирсанов равнодушно пожал плечами. Дескать, хозяин барин.
— Хорошо, — миролюбиво произнес он, но Оля прекрасно знала, что накопившееся в нем раздражение никуда не делось. Просто затаилось до поры до времени. — Тогда помолчим. Надвигается плохое. Я чувствую. — Владимир выключил приемник. — Больше месяца сосет внутри червячок… Будем ждать молча…
Плотно стиснув и без того узкие губы, Кирсанов еще больше прибавил скорости. Оля отстегнула ремень безопасности и небрежно отбросила его в сторону. Она потянулась к лежащей на приборной панели пачке «Мальборо», выудила одну сигарету. Владимир покосился на супругу, недавно завязавшую с этой пагубной привычкой, и вновь вернул взор на дорогу. По встречной полосе стремительно несся крупногабаритный «КамАЗ».
Кирсанов уверенно забрал немного вправо, но тут произошло нечто непредвиденное. «КамАЗ» ослепил его дальним светом, а сам энергично вырулил влево. Огромный автомобиль, за рулем которого, по всему видать, сидел не вполне трезвый водитель, намеренно шел на стопроцентное столкновение. Голубые глаза Ольги широко распахнулись лишь на мгновение, но уже в следующую секунду испуганно зажмурились.