— Сейчас принесу, — покорно произнесла она, склоняя голову в едва заметном поклоне.
— Постарайтесь, — приободрил девушку Лавр.
Голубоглазая неуверенно кивнула и засеменила в сторону кухни, откуда явственно доносился шум позвякивающей посуды. Федор Павлович еще раз огляделся по сторонам. Срок работы депутатом Государственной думы у него был еще небольшим. Всего три дня. Именно столько времени прошло с того памятного дня, как они с Санчо дождались-таки результатов подсчета голосов и, в полной мере осознав, какую победу сумели одержать, по-скромному, но все же отметили данное событие в кругу семьи. В местную столовую Лавр и подавно пожаловал впервые. Взор невольно остановился на совсем молодом священнике с едва наметившейся округлой бородкой, который расположился рядом с выходом из помещения и очень пристально наблюдал за сидящим в центре Лавриковым. Чем был вызван интерес к его персоне со стороны служителя церкви, Федор Павлович не знал. Возможно, тот просто узрел новое, прежде не встречавшееся здесь лицо. Лавр отвел взгляд.
Пальцы бывшего криминального авторитета выудили из внутреннего кармана пиджака пухлый бумажник и раскрыли его. В одном из кожаных отделений дожидались своего часа два пакетика каши быстрого приготовления. Лавр достал сразу оба, убрал отощавший бумажник на прежнее место и неспешно надорвал краешки упаковок. К этому моменту возле его столика вновь нарисовалась миловидная официантка с подносом и выставила перед клиентом заказанные тарелки. Рядом водрузила заварочный чайник, а в самую последнюю очередь сняла с круглого подноса граненый стакан компота из обещанных сухофруктов.
— Прошу, — произнесла она бархатным голоском и тут же пояснила: — В чайничке — кипяток.
— Фантастика. — Лавр оценил усердие и предупредительность девушки по достоинству. — Меня никогда так быстро не обслуживали.
С этими словами он под заинтересованным взглядом официантки, не спешившей уходить по своим делам, высыпал из обоих пакетиков в глубокую тарелку овсяные хлопья с кусочками яблока и залил содержимое кипятком из чайника. Сверху Федор Павлович водрузил плоскую тару. Все это он проделал с завидным старанием и терпеливостью. От усердия даже язык высунул, прикусив его зубами. По завершении процесса Лавр поднял глаза на заинтригованную официантку и с искоркой задора подмигнул девушке.
— Осталось подождать три минуты, строго по инструкции, — сказал он.
— Предусмотрительный вы человек, — искренне восхитилась голубоглазка.
— Жизнь научила. — Лавр снова потянулся во внутренний карман за бумажником. — Сколько с меня?
— Да нисколько. — Девушка беспечно махнула рукой и ловко подхватила со столика поднос. — Кушайте на здоровье.
— А компот?
— Компот новенькому — от заведения, — ласково проворковала она и, не добавив больше ни слова, упорхнула, как встревоженная первыми заморозками теплолюбивая птичка.
Лавр проводил ее завороженным взором, отдавая предпочтение плавно перекатывающимся при ходьбе ягодицам, и только после этого сверился со своими наручными часами, засекая положенное время.
— Пустяк, а приятно, — произнес он себе под нос, придвигая поближе стакан с компотом. — Хоть что-то — на халяву…
— Вы разрешите?.. — оторвал Федора Павловича от благодушных мыслей мягкий баритон.
Депутат повернул голову и встретился взглядом с добрыми карими глазами молодого священнослужителя, замеченного им ранее за столиком возле дверей. У батюшки были широкие, рельефно очерченные скулы, нос с едва заметной горбинкой и высокий открытый лоб. Внешне он производил вполне благоприятное впечатление.
— Пожалуйста, — машинально ответил Лавр, мысленно гадая, что заставило священника присоединиться к нему. Пустых столиков в административной столовой хватало с избытком.
Батюшка опустился на стул, расположенный напротив, при этом ни на секунду не сводя взора с бледного, осунувшегося лица народного избранника. Его глаза не просто изучали визави, они вроде как пытались проникнуть в самую душу и даже там рассмотреть все как следует. Однако не стоило исключать возможности, что таким умением разглядывать человека обладает каждый священнослужитель. Может быть, их этому учат.
— Добрый день, — произнес он с улыбкой.
— Добрый, — не стал беспочвенно оспаривать Лавриков высказанного собеседником вслух предположения.
— Я вижу, вы ждете, — продолжил меж тем священник, кивая на сооруженную Лавром самодельную кухню из двух разнокалиберных тарелок. — Ну и позволил себе побеспокоить… Федор Павлович, не так ли?