Священник прекрасно понял намек депутата. Злоупотреблять вниманием человека, готовившегося принимать пищу, грешно. Да и не получится при таком раскладе налаженного разговора, когда все помыслы собеседника направлены на ублажение собственного желудка.
— Спасибо, отобедал, — отказался он и, поднявшись из-за стола, отлаженным движением выудил откуда-то из-под рясы визитную карточку. — Возьмите на всякий случай. — Светлый прямоугольничек с отпечатанным на нем текстом плавно лег на стол рядом с Лавриковым. — Здесь я дважды в неделю бываю. Номер комнаты указан. И приходской адрес есть. Вдруг собеседник понадобится, или сомнения, или… Да просто так — мало ли… Будьте здоровы, Федор Павлович.
Лавр тоже приподнялся на месте, демонстрируя тем самым священнику, что и ему не чужды правила хорошего тона. От рукопожатия, правда, воздержался. И то только потому, что не знал, присуще ли слугам Божьим прощаться с кем-либо таким образом.
— Всего доброго. — Недавний именитый законник слегка склонил голову и нацепил на лицо дежурную улыбку цивилизованного человека. — Не обижайтесь.
— Да за что же? — Лицо батюшки осветилось. — Наоборот, приятно было познакомиться.
— Обоюдно.
Лавр дождался, когда уверенно зашагавший к выходу из столовой молодой священник покинет данное помещение, и только после этого вновь принял сидячее положение за столом. Брови Федора Павловича нахмурились, когда он вместе с тарелкой каши придвинул к себе поближе и оставленную батюшкой визитную карточку. Пальцы депутата ухватили картонный прямоугольник, и он прочел то, что было изложено на визитке.
— Хм… Миссия… — криво улыбнулся Лавриков, но все-таки бережно опустил координаты потенциального духовника в левый боковой карман пиджака. — Сплошные миссионеры вокруг.
Желудок депутата вновь напомнил о себе ненавязчивым урчанием. Пора было приниматься за чревоугодие.
Глава 7
Приглушенно работающий телевизор в квартире Кирсановых выдавал одну из бесконечных душещипательных латиноамериканских мыльных опер. Он любит ее, она любит его, вначале они не догадываются о чувствах друг друга. Затем неожиданно приходят к выводу, что являются близкими родственниками по папе. В результате глубоких душевных переживаний он теряет память, а она — незаконнорожденного ребенка, прижитого от заезжего мачо. Потом на протяжении нескольких месяцев мы наблюдаем за тем, как эти двое ищут свои потери, и в глубине души с ужасом молимся, чтобы он, обретя, наконец, память, не оказался этим самым ее потерянным ребенком. Вот такой вот закрученный сюжет в стиле Стивена Кинга.
Однако Елизавета Михайловна не замечала всего этого безобразия, творящегося на экране. Она давно оставила сериал без внимания и была занята в настоящий момент тем, что в полной растерянности наблюдала, как по квартире хаотично передвигались в суматошном ритме некой фантасмагории Наталья Сергеевна и Олег Борисович Кухарины. Что именно они искали и для чего явились в не принадлежащую им квартиру, для Голощаповой оставалось полной загадкой. Но пока родственники находящейся в коме Ольги ничего не взяли, Лиза не спешила встревать.
Супруги методично переходили от предмета к предмету, раздвигали книги на полках, открывали все, что имеет дверцы, и заглядывали всюду, куда можно заглянуть.
Наталья, оставив супруга, переключила все свое внимание на туалетную тумбу под зеркалом. Больше всего ее интересовало содержимое мельхиоровой шкатулки, в которой, как она знала, сестра хранила свои самые любимые украшения и драгоценности. Елизавета Михайловна пристально наблюдала за женщиной. Ей очень не нравилось то, что вытворяли незваные визитеры, но воспротивиться их действиям домработница не имела права. Опять же, конечно, до поры до времени.
Олег Борисович поднялся на второй уровень квартиры и уверенно толкнул от себя дверь в личный кабинет покойного Владимира. Поднявшаяся следом Голощапова, не упуская при этом из виду и Наталью, заметила, как Кухарин порывисто шагнул к большому письменному столу и попытался выдвинуть верхний ящик. Тот не поддался.
Этот поступок окончательно вывел Елизавету Михайловну из себя.
— Олег Борисович, — с трудом сдерживая негативные эмоции, обратилась к беспардонному мужчине пожилая экономка. — Я не понимаю, на каком основании вы устраиваете этот обыск?
Кухарин резко повернулся на каблуках. Он и так-то пребывал сейчас в крайней степени раздражительности и нервозности, а тут еще эта дотошная и упрямая домработница привязалась с дурацкими претензиями. Олег Борисович, если честно, и сам не знал, что именно пытался найти. Просто хотелось что-то делать. Показывать свое прямое участие. Иначе, стоит дать слабинку, не мельтешить перед глазами, и в два счета потеряешься в тени наглого Андрея Семирядина. Такова была политика Кухарина и его благоверной супруги.