Ангелина достаточно быстро достигла отделения реанимации с немногочисленными просторными палатами для больных и уверенно приблизилась к сидящей за столом постовой медсестре. Держалась знакомая Семирядина уверенно, решительно и с полагающимся при данных обстоятельствах достоинством.
— Больная Кирсанова в какой палате? — холодно и безапелляционно обратилась к пышногрудой брюнетке госпожа Виннер, намеренно буравя взором узкую переносицу собеседницы.
— В третьей, — неуверенно произнесла медсестра.
Суровый и непререкаемый тон неизвестного доктора заставил женщину на мгновение растеряться. Ответ на поставленный вопрос прозвучал машинально, на автомате. Медсестра хотела добавить еще что-то, но Ангелина уже потеряла к ней всякий интерес. Развернувшись, сообщница Андрея Семирядина устремилась к необходимой двери.
— Простите… — Брюнетка поднялась из-за стола и переборола обуявшую ее минутную робость. — Но Игорь Карпыч не разрешал никому… Только по специальному пропуску.
Ангелина небрежно обернулась через плечо. Железный взор буквально придавил бдительную медсестру, и она замерла на месте, не решаясь двинуться ни вправо, ни влево. Виннер догадывалась, что она в некоторой степени обладает искусством гипноза. Этот дар уже не единожды выручал ее в неординарных ситуациях.
— Игорь Карпович пять минут назад сам позвонил к нам в кардиологию и попросил дать заключение, — парировала она все тем же официальным тоном. — Не мешайте, женщина. И позаботьтесь, чтобы никто другой не мешал…
Госпожа Виннер решительно толкнула дверь и зашла в палату реанимации. Хищный взгляд иностранки мгновенно зафиксировал Ольгу Кирсанову, неподвижно лежащую на высоко поднятой кровати под капельницей. На лбу щеке и подбородке находящейся в коме Оли красовались аккуратные наклейки пластыря, скрывающие незначительные порезы. Многочисленные змейки проводов извилисто тянулись под простыню и покрывало, к телу Ольги. Беспокойное жужжание, пощелкивание, редкие электронные писки, блики дисплеев и контрольных лампочек — все это свидетельствовала о работе подключенной аппаратуры и о том, что Ольга не желала идти на поправку, но и хуже, слава богу, ей не становилось. Как принято говорить у врачей, положение продолжало оставаться стабильным.
Тусклые лучи ночного светильника освещали бледное, неподвижное лицо Кирсановой. Даже в этом состоянии жена покойного Владимира была необычайно красива. Картину увиденного Ангелиной завершала укрепленная над кроватью, под необычно высоким потолком, дуга с пластиковой занавеской, которая, немного сдвинувшись в сторону, чем-то напоминала старинный полог.
Госпожа Виннер едва заметно усмехнулась из-за неожиданно возникших у нее в голове ассоциаций.
— Спящая принцесса, — прошептала она с откровенной завистью. — Даже теперь.
Не растрачивая более понапрасну драгоценного времени, женщина стремительно приблизилась к штативу с физраствором и извлекла из бокового кармана халата небольшой флакон. Положила его на покрывало кровати и уже собиралась было извлечь из штатива точно такой же, от которого тянулась прозрачная трубка питания, но не успела. В этот момент в дверном проеме возникла все та же неугомонная постовая медсестра.
— Простите, доктор, но в нашей больнице нет кардиологического отделения… — Заметив странные манипуляции незнакомки, женщина осеклась на полуслове. — Что вы делаете?!
Бросив больничный флакон и подхватив с покрывала свой, Ангелина стремительно развернулась и, не скрывая досады, направилась прочь из палаты. Задуманная на сегодня акция была безнадежно провалена. Спасти ее теперь уже ничто не может, а вот самой госпоже Виннер следовало убираться с места несостоявшегося преступления как можно скорее.
— Я просила не мешать! — злобно бросила она, обогнув медсестру и оказавшись в коридоре больницы. — И буду вынуждена доложить!
В душе проштрафившейся женщины-киллера клокотала злоба. Удача сегодня явно была не на ее стороне, а смириться с данным фактом оказалось делом непростым.
Медсестра тем временем приблизилась к кровати Кирсановой и в недоумении приподняла болтающийся на трубке флакон с физраствором. Вернула его на прежнее место и развернулась всем корпусом к захлопнувшейся двери.
— Нет, это я должна сообщить, — приняла необходимое решение брюнетка.