— Потому! — сказала она, будто ужалила. — Упиваетесь чуть что!
— Упиваюсь исключительно свободой от умного старшего партнера! — саркастически парировал Андрей и тут же сбросил цепкие пальцы Ангелины со своей кисти.
— Девять тридцать утра — не время упиваться!
— Я желаю лишь смочить воспаленную слизистую гортани…
Он сделал внушительный глоток, поморщился. Закусывать Семирядин не стал. Впрочем, так же, как и возвращать флягу во внутренний карман. Он достал пачку «Монте-Карло» и, выудив сигарету, бросил картонную упаковку на стол. Жестко провернулось колесико кремневой зажигалки, и отечное лицо Андрея окуталось клубами дыма. Он небрежно разогнал их рукой.
— Хватит юродствовать! — мрачно произнесла Виннер, оставив тщетные попытки воспрепятствовать сообщнику напиться. Она положила руки перед собой и сцепила пальцы в замок. — Мы достаточно мокрые! Мы тонем на, казалось бы, твердом месте!
Последующая реакция Семирядина огорошила женщину. Он энергично сбросил ноги со стола, намеревался уже было вспылить по поводу ее последних высказываний, но вместо этого вдруг неожиданно улыбнулся. Постепенно дебильная улыбка, которую имела честь созерцать Ангелина, перешла в еще более идиотское хихиканье, затем в хохот и в итоге в самое настоящее лошадиное ржание. Андрей откинулся на спинку кресла и ухватился руками за живот. Его тело сотрясал беспричинный и неоправданный приступ буйного веселья.
— Ну, Володенька! — выдавил наконец Семирядин сквозь смех. — Ну, молодец! Чутье феноменальное! Даже на собственную смерть! Как у волка матерого! Нет, ты на дату глянь, дракон в юбке! — Он мотнул головой в направлении разбросанных по помещению бумаг. — Дата — за неделю до блямса! Всех кинул! Гений!
Ни на какую дату Виннер смотреть не стала. Вместо этого она подалась всем телом вперед и отвесила не в меру веселому мужчине тяжелую пощечину. Даже кресло от такого удара слегка откатилось назад. Смех Андрея не прекратился, и женщина замахнулась вторично. Однако на этот раз он быстро и проворно перехватил ее жилистую руку и совершенно серьезно, без смеха произнес:
— Довольно, мадам.
Она попыталась высвободиться, но из этой затеи ничего путного не вышло. Хватка у ее сообщника оказалась крепкой.
— Довольно дрыгаться, я сказал, — с нажимом в голосе повторил Андрей.
Ангелина поморщилась:
— Синяки на запястье останутся…
Семирядин отпустил ее и устало уронил голову на руки.
— Хорошо бы, чтоб не след от удавки на моей толстой шее, — тихо произнес он.
— Вариант не исключен, — со змеиной злобой подхватила идею Виннер. — Слишком много вложено в мероприятие. Завоз продукта, нелегальная аренда холодильных площадей у военных. Целые подземелья стратегических запасов. Это миллионы и миллионы. Следовательно, мои клиенты будут… огорчены.
— Ай… — Семирядин махнул рукой. — Здесь Россия. Соберем правление, решим выпустить еще одну кучу акций. И тридцать семь процентов превратятся в пятнадцать-двадцать…
— Чушь, — выразила полное несогласие с его мнением Ангелина. — Нет ничего — ни учредительных документов, ни печати, ни счетов, оборотные деньги неизвестно где! Ящик железный есть. Пустой бронированный шкаф под названием «Империя» с копией издевательского завещания.
В этот момент Семирядина осенило. Он даже удивился, как эта столь простая и очевидная мысль не пришла ему в голову раньше.
— Значит, существует оригинал завещания. Пока не всплывший. — Он игриво подмигнул собеседнице, якобы позабыв о всех былых обидах. — Тут вот — адрес нотариуса. А нотариусы, как правило, любят жизнь во всем ее многообразии… Есть Ванечка, есть Ольга, — продолжал рассуждать Андрей. — Это вы, госпожа Виннер, в своей величественной надменности поторопились сбросить их с беговой дорожки. А надо работать в этом направлении. Быстро работать.
— Как можно работать, например, с полутрупом?
— Полутруп будем ставить на ноги, — серьезно заявил мужчина, принимая в кресле уверенную позу.
— Я просчитаю, что выгодней и вернее. Живой вариант или неживой, — начала было Ангелина, но оказалась в очередной раз прервана собеседником.
— Не считайте, хватит уже. Я сам прикину другой вариант. Женитьба на ней… Почему нет? Или — на нем, на и. о. президента.
— Какая женитьба? — недовольно откликнулась Ангелина. — Кому на ком?
— Моя женитьба. На Оленьке. У нас — давняя взаимная симпатия и общие гастрономические интересы.
Семирядин не на шутку раздухарился. Наверняка в этот момент он уже видел себя в черном свадебном костюме жениха, а лежащую в коме Кирсанову в роскошном белом платье невесты. Все это Виннер без труда прочла по его залоснившемуся от счастья лицу.