— Некрофилия какая-то, — презрительно заявила она.
— Нет-нет, погодите! — загорелся идеей Андрей. От радости, вызванной единственно правильным решением, он даже еще раз приложился губами к стеклянной емкости с коньяком и, вместо закуски, затянулся дымящейся ароматной сигаретой. — Иногда — надо. И мальчик нужен. Квартира Володи, наконец. Вдруг вся юридическая дребедень — там? В тумбочке лежит и дожидается… Вовик, конечно, умница — на зависть. Всегда таким был. Но его посмертная система обороны — так себе. Кто устоит против вашей с клиентами бульдозерной силы? Я не устоял, в говно превратился, — честно и откровенно признался Семирядин. — Остались ребенок и неподвижная женщина. Всего-то.
Ангелина с интересом взирала на захмелевшего от двух добрых глотков подельника. Вполне возможно, что только что высказанный им вариант — полная чушь. Но с другой стороны, все это было настолько абсурдно, что могло и сработать.
Женщина закурила и выпустила в потолок длинную струю дыма.
Состояние Ольги Кирсановой по-прежнему было стабильным, без каких-либо изменений. Врачи тоже не могли сказать ничего более определенного. Оля так и лежала на высоко поднятой кровати под капельницей, вот только многочисленные наклейки пластыря у нее на лбу, щеках и подбородке были убраны. Вместо них теперь виднелись небольшие заживающие ссадины. Змейки проводов соединяли тело с датчиками современной аппаратуры. Как и на момент прихода в эту палату Ангелины Виннер, тишину помещения нарушали жужжание, пощелкивание и редкие электронные писки.
Елизавета Михайловна, воспользовавшись раздобытым для нее Мошкиным разрешением, стояла возле кровати больной, отодвинув в сторону пластиковую занавеску. Женщина была в стерильном белом халате и медицинской маске. Она негромко разговаривала с находящейся в бессознательном состоянии Кирсановой, и голос Голощаповой при этом был неторопливым и почти спокойным. Она была на девяносто процентов уверена, что неподвижная Ольга, даже будучи в коме, слышит каждое произносимое ею слово.
— …А Владимира Леонидовича вчера уже и похоронили, — грустно поведала она. — Андрей все организовал и сделал, никого не предупредив, не дав попрощаться… Ну да Бог ему судья… Теперь мне в аэропорт надо, Ваню встретить. Он один-одинешенек на такое громадное расстояние летит. Страшно представить. Только я решила — пусть здесь будет. Права ли, нет ли — пусть. Может, он сядет рядышком, а вам легче станет. Ничего же до конца не изучено, вдруг поможет… Да и вы уж, Оленька, как-нибудь побыстрее очнитесь, чтоб сыночка не пугать. Я с вами и с безответной поговорить могу, а малышу услышать надо, что на поправку дело идет, что вы живы и вернетесь. Хорошо? Что еще? — Лиза призадумалась на секунду. — Деньги в доме пока есть, те, что на хозяйство мне оставили. Мы не пропадем, не волнуйтесь. И навещать будем. Спасибо, пропуск достали хорошие люди. Не пропадем, Ольга. Это я обещаю…
Она печально улыбнулась и слегка коснулась рукой бледных тонких пальчиков хозяйки.
Женя мягко надавил педаль тормоза, и машина остановилась. Он неспешно обернулся через плечо к расположившемуся на заднем сиденье Семирядину. Андрей энергично встряхнулся, прерывая ход своих невеселых мыслей, и потянулся к дверной ручке.
— Ты — никуда, — отдал он короткое и четкое распоряжение водителю. — Я быстро могу обернуться.
— Я никогда никуда, — бесстрастно парировал Женя, закуривая сигарету и извлекая из бардачка компактную книжечку сканвордов.
— Знаю…
Семирядин выбрался из уютного салона и решительно направился к больничным воротам. Его похмельный взгляд, ставший в последнее время нормой, выхватил на стоянке знакомые очертания «фольксвагена-жука». На мгновение Андрей остановился и недовольно поморщился с нескрываемым отвращением.
— О! И эта здесь! — сварливо проворчал он. — Тереза, мать…
Однако долго задерживаться на свежем воздухе новый владелец «Империи» не стал. Отерев пот со лба рукавом рубашки, Семирядин, посапывая на ходу, поднялся на крыльцо и зашел в здание больницы. Дорога была ему уже хорошо знакома, а потому до кабинета заведующего отделением Андрей добрался за считаные секунды. Он чисто для проформы дважды энергично стукнул костяшками пальцев по косяку и уже без прочих предупреждений о своем незваном визите толкнул дверь в апартаменты местного эскулапа.