— Я думаю, ты весьма преувеличиваешь, Санчо, — спокойно ответил он на пламенное обращение соратника. — Мое сегодняшнее избрание в депутаты, слава богу оказавшееся успешным, еще не означает, что я собираюсь переустраивать мир. Нет, я, конечно, мечтаю о некоторых преобразованиях и намерен приложить все усилия, дабы воплотить их в жизнь, но называть эти преобразования грандиозными и великими я бы, пожалуй, воздержался.
— Не скромничай, папа, — задорно поддел его Федечка, уже успевший не только отоспаться к возвращению Лаврикова и его помощника, но и переодеться в домашнее. Сейчас он был облачен в яркую, броскую майку и легкие просторные шорты.
— Не перебивай отца, — в шутку осадил его Лавр, погрозив в воздухе пальцем. — Мал еще, чтобы перечить мне.
Федор Павлович и Мошкин прибыли на дачу что-то около получаса тому назад. Им все же удалось дождаться результатов подсчета голосов, и, лишь когда вполне официально было объявлено об избрании Лавра депутатом Госдумы по одному из округов, они покинули административное здание в центре столицы. Александр в связи с победой на выборах ликовал, пожалуй, больше, чем сам виновник торжества. Он, против обыкновения, тараторил без умолку, как из пулемета, всю дорогу и в результате настоял на том, чтобы купить шампанского и отметить знаменательный день. Лавр согласился. В глубине души он тоже был доволен оглашенными результатами. Просто не мог не быть довольным. Так что плохого, если они посидят сегодня вечером на даче за накрытым столом и злоупотребят немножко спиртными напитками. Увлекаться, конечно, не стоило, учитывая тот факт, что бывший криминальный авторитет по-прежнему находился на строгой диете, но небольшое отступление от нее пойдет только на пользу. Тем более, что и Санчо ничего не имел против. А это огромная редкость, и не использовать ее было бы непростительным грехом.
Клавдия встретила мужчин радушно. По телефону Александр уже известил свою возлюбленную о счастливом событии в их общей жизни. Стол был накрыт, сон уставшего студента безжалостно прерван, о чем тот в общем-то и не слишком сожалел, и компании не потребовалось много времени, чтобы начать семейную пирушку.
— А какие у тебя все-таки планы, Лавр? — вроде как ненавязчиво, но с явным интересом подключилась к беседе Розгина. Она сидела рядом со своим кавалером на противоположной от двух Федоров стороне стола. — Уже что-то задумал или пока только в поисках?..
Лавриков откинулся на спинку стула и интригующим взглядом окинул собравшихся в столовой троих близких ему людей. Хитро прищурил глаза.
— Задумки у меня есть, — поведал он после непродолжительной паузы. — И как мне самому кажется, задумки интересные. Однако… — Федор Павлович вновь помолчал, и губы его разъехались в загадочной чарующей улыбке. — Пока мне не хотелось бы говорить об этом вслух. Информация закрытая.
— Что, даже от нас? — Клава нахмурилась.
Санчо поспешно накрыл ее округлую широкую коленку своей не менее внушительной по объему ладонью. Прикосновение было нежным и успокаивающим.
— Пойми, Клава, — театральным шепотом молвил Александр. — Господин депутат опасается, что мы воспользуемся его болтливостью и продадим гениальную задумку конкурентам.
Он пытался направить разговор в шутейное русло, но наивная Клавдия Розгина, как это часто случалось, приняла все его слова за чистую монету. Глаза ее округлились, и, развернувшись лицом к Санчо, она вполне искренне вопросила:
— А что, разве же такое случается?
— О! — Мошкин закатил глаза. — Сплошь и рядом. Едва ли не каждый день. Ляпнет депутат лишнего в кругу близких друзей — и все. Считай, сожрали. Слопали его, болезного. Информация продана, а болтун остался с носом.
Краем глаза Санчо заметил улыбки на лицах Лавра и Федечки. Этот факт еще больше ввел его в состояние безудержного куража. Он смело и открыто взирал на изумленную Клавдию. Та тоже смотрела на него.
— И много дают? — поинтересовалась она.
— Чего дают? — не понял Мошкин.
— Ну, денег, спрашиваю, много дают за такую информацию?
— Во! — Александр лихо чиркнул по горлу ребром правой ладони. — На всю жизнь хватит, Клавочка!
Федечка с отцом уже не в силах были удержаться и одновременно прыснули от смеха. Не совладал с собой и Санчо, улыбка осветила его лицо. Розгина резко повернулась к покатывающимся от хохота племяннику и Лавру, затем зыркнула на Санчо, снова на них. Догадаться о том, что ее жестоко разыграли, было уже не сложно.
— Ах ты! — Она недолго думая отвесила Мошкину подзатыльник. — Доиграешься ты у меня, Санчо. Ой, доиграешься! Отправлю на ночь спать к твоему любимому депутату. Сразу охота пошутить исчезнет.