Сеян прав: Луцию повезет, если удастся бежать, сохранив и состояние, и жизнь.
Он уставился на документ, который сжимал префект. Надо было давным-давно спалить уличающий гороскоп Тиберия! Было глупо продолжать хранить его. Но если бы и сжег – какая разница? Не найди Сеян астрологических документов, отыскался бы другой способ обвинить Луция.
– Похоже, у тебя наконец кончились слова, – заметил Сеян. – Имеешь что-нибудь добавить? Нет? – Он возвысил голос: – Луций Пинарий, ты виновен в занятиях астрологией без дозволения императора. У тебя десять дней на улаживание дел в Риме. Затем ты сядешь на корабль и под страхом смерти покинешь Италию. Если угодно, можешь взять с собой жену и детей.
– А мать? – Луций огляделся. Где его мать? Наверное, в постели; после смерти отца Луция ей нездоровилось.
– И мать, – любезно позволил Сеян. – Есть ли у тебя пожелания насчет места ссылки?
От потрясения Луций отупел. Близнецы всхлипывали.
– У деда остались друзья в Египте. У меня есть кое-какие вложения в Александрии, – произнес он вяло.
– Египет подходит, – кивнул Сеян. – Там владения императора, а не провинция под юрисдикцией сената. Моим агентам будет легче присматривать за тобой. – Префект туго скатал гороскоп и вернул свиток преторианцу, который его и принес. – Немедленно сжечь. Все остальные документы собрать и взять с собой. Останови обыск. Здесь мы закончили.
Солдаты испарились в мгновение ока. Если не считать плача близнецов, то в доме воцарилась тишина. Рабы постепенно начали выползать из укрытий. Женщины окружили Ацилию, пытаясь утешить ее и детей. Мужчины направились к хозяину, но он отослал их взмахом руки.
Луций поднялся в кабинет. Оттуда вынесли все свитки до последнего клочка пергамента – не только те несколько штук, что относились к астрологии, но и все деловые документы. Как уладить дела без финансовых записей? Изъяли даже скромную коллекцию пьес и поэзии. Он поймал себя на том, что таращится на череду пустых ячеек, где хранились многочисленные списки с подарка Клавдия – истории Тита Ливия, которую Луций так и не прочел. И где теперь ее возьмешь? Конечно, в Египте могут найтись копии трудов Ливия. Александрия славится книгами, в Александрии родина Великой библиотеки…
Луций встряхнул головой, не веря в случившееся. Считаные минуты назад рухнула вся его жизнь, а он уже начал смиряться с Фатумом.
Как во сне, он прошелся по дому. Оказался в спальне, где он впервые познал Ацилию; где были зачаты Кезон и Тит; где супруга их рожала. Даже эти покои разорили. Сундуки и шкафчики были распахнуты, одежда разбросана по полу. Ложе перевернули. Подушки, в которые он зарывался от наслаждения при соитии, куда плакал от счастья при рождении сыновей и выдыхал свои сны, вспороли, словно Сеян искал в них ужасные секреты хозяев.
На полу валялась серебряная шкатулка со взломанной крышкой. Среди мелких украшений виднелся золотой фасинум.
Луций опустился на колени, взял подвес, сжал в кулаке. И зашептал молитву древнему божеству, которое с незапамятных времен хранило его семейство:
– Фасцин, бог моих предков, сохрани меня. Сохрани моих сыновей. Верни нас однажды в Рим.
Через десять безумных, мучительных, бессонных суток Луций был готов покинуть город.
Верный своему слову, Сеян не конфисковал собственность, но настоял на продаже любимого дома. Из-за срочности Луций понес значительные убытки. После скрупулезного изучения ему вернули финансовые записи, а также копию истории Тита Ливия вкупе с рядом других ценных свитков. Все документы туго свернули и тщательно упаковали в кожаные книжные футляры – капсы.
С родными и несколькими рабами, которых семейство брало с собой, Луций стоял на причале, ожидая посадки на лодку, что доставит их по Тибру в Остию, где он заказал места на торговом судне в Александрию. Запах реки напомнил ему о таверне, куда Эфранор доставил известие о кончине Августа. Где же она? Неподалеку, подумал он. Повернувшись и глянув за штабель ящиков с семейным скарбом, он различил вход в таверну. Сколько же времени миновало!