Эксперимент продолжился в полном согласии с желаниями Калигулы. Страх и унижение Тита миг за мигом возрастали, равняясь по степени лишь неспадающему возбуждению. Иногда ему чудилось, будто он покинул тело и парит над происходящим как простой зритель, взирая сверху на позорное зрелище. Преторианцы, приступив к гостям и образовав заслон вокруг них, видели всё. То один, то другой гоготал или хрюкал, а несколько раз, когда Тит слишком медленно подчинялся, ему в горло, грудь или другой, обычно скрытый от глаз, а теперь обнаженный участок тела утыкался острый предмет. Цезония постоянно хихикала и что-то шептала императору, который следил за представлением с детским восторгом.
Тита вдруг пронзила странная мысль. При всей дотошности исследования Калигула не заметил вещи, которая различала их с братом даже в наготе, – фасинума. Маленький золотой подвес ощущался попеременно то раскаленным, то ледяным на вспотевшей коже Тита; порой казалось, будто амулет двигается и пульсирует, как живой.
Когда Тит достиг оргазма, эксперимент завершился. Вслепую же даже жены не сумели отличить близнецов друг от друга.
Через час после начала аудиенции Пинариям с женами разрешили покинуть дворец живыми и – для непосвященных – невредимыми. Но пока изысканные носилки влекли их назад в общий дом, женщины плакали, а братья прятали глаза.
– Ты должен был отдать мне амулет, когда я просил, – сказал Кезон.
Наступила ночь. Смятенные женщины разошлись по спальням. Братья, не в силах заснуть, устроились на ложах поодаль друг от друга в залитом лунным светом саду, дрожа под тяжелыми одеялами.
Тит негодующе покачал головой. Вот, значит, какими словами нарушил его брат молчание, которое длилось с того момента, как они покинули императорский дом.
– Отдать тебе амулет? И что изменилось бы?
– Он мог защитить нас с Артемисией.
– Дурак, да он никого из нас не спас! Фасинум отводит взоры завистников. Но император – бог или почти бог. Его взор слишком могуществен…
– Калигула не бог, а этот предмет не фасинум.
Тит снова покачал головой:
– Неужели обязательно противоречить каждому моему слову, брат?
– Бог только один…
– Нет! Прекрати свои нечестивые речи.
– А вещица у тебя на шее пусть и священный талисман, но не фасинум.
– Что же это такое, раз так?
– Ты хоть раз присмотрелся к нему? Внимательно? Взгляни сейчас.
Тит снял амулет, поднес лампу. Подвес поблескивал в его пальцах.
– Тут есть золото – возможно, в сплаве с неблагородным металлом для прочности. И все же талисман стерся до бесформенной бляшки…
– Не бесформенной, брат. Форма есть. Опиши ее.
– В длину чуть больше, чем в ширину; с боков – небольшие выступы. Видно, что когда-то амулет представлял собой фаллос с крылышками…
– Ты видишь фаллос, брат, потому что рассчитываешь его увидеть. Но если забыть о привычных легендах и просто взглянуть, на что похож талисман?
Тит пожал плечами:
– Пожалуй, на крест.
– Именно! На крест – распятие, на котором казнят преступников и беглых рабов.
Тит поморщился:
– Распятие – самый позорный вид смерти. Кому нужен такой амулет? Разве только навести на владельца проклятие вместо благословения.
– Тит, я не утверждаю, что наш амулет с самого начала являлся крестом. Вероятно, он и правда настолько древний, как думал отец. И может статься, изначально служил фасинумом, как считает Клавдий. Но теперь он превратился в нечто совершенно иное. Время и божественная воля преобразили его.
– По-моему, его преобразил постепенный износ за многие поколения.
– Не имеет значения, как именно произошло изменение в вещественном мире. Важна форма, которую принял амулет, и то, что она символизирует.
– И что же?
– Есть люди, которые верят, что единственный истинный бог, создатель всего, проявился на земле в облике человека, и человек тот принял смерть на кресте в Иерусалиме во время правления Тиберия.
– Кто верит в подобные сказки? Иудеи-мистики в Александрии?
– Не только.
– Ох, Кезон, не надо! Мне и так несладко. Мы сегодня достаточно настрадались…
– Мы настрадались, потому что угодили в лапы к самому сатане.
– Сатане?
– Повелителю зла.
– Я думал, ты веришь, что есть только один бог.
– Да, и он суть добро.
– Но ты же только что говорил о боге зла – сатане…
– Сатана не бог. Бог един.
Тит заткнул уши:
– Кезон, хватит болтать!
– Тит, я не знаю, почему так случилось. Но нам дан амулет в форме креста – священный символ, поскольку именно на кресте был убит наш Спаситель, Иисус Христос.