– Воздух! Мне нужен воздух!
Человек спешил, зная, что только быстрота может помочь ему в неравной борьбе с этими безжалостными хищниками. Буквально выскочив на поверхность, мужчина жадно заглотил очередную порцию живительного воздуха и вновь ушёл под воду. Акулы оказались чрезвычайно проворными, они перестали сильно разгоняться и осторожно кружили над Герцогом, как стая стервятников кружит над раненым бизоном, зная, что жертва никуда не денется.
Постоянная нехватка кислорода, тёмные круги в глазах и неотвратимые убийцы вокруг, было от чего прийти в отчаяние. Но вопреки всему Герцог держался, молодой сильный организм совершенно не хотел умирать. Постепенно расстояние до спасительного острова уменьшалось, как уменьшались и силы человека. Теперь всплывая за очередной порцией воздуха, мужчина уворачивался от щёлкающих, в каких-то сантиметрах от него алчных пастей морских хищниц. Порой даже отталкивался от их шершавых спин. Эти манёвры приводили акул в бешенство, у Герцога уже звенело в ушах от какофонии звуков, сопровождающих эту травлю.
– Доплыву! Не хочу уходить в небытие! Там нет ничего!
Герцог исчерпал уже все резервы своего организма и чувствовал, что балансирует на грани потери сознания от недостатка кислорода. Он уже видел акул кожей, ушами, глаза отказывались служить, в них кружились уже не тёмные круги, а настоящие чернильные пятна, в чьи провалы так и норовила провалиться бессмертная душа Герцога. От рассвирепевших хищниц приходилось уже спасаться, прижавшись к камням. Акула подплывала и гребками мощных плавников посылала подводные волны, стремясь оторвать от спасительного дна непокорную жертву. А мимо, как ни в чём ни бывало, плавали мелкие рыбёшки, косились на Герцога крутобокие крабы, а фиолетовые медузы как нарочно норовили ужалить за незащищённую кожу.
Внезапно землянин ощутил, что становится немного легче. С огромным трудом, сфокусировав зрение, сквозь призму чернильных пятен, он рассмотрел, что дно начинает повышаться. Осознав это, Герцог понял, что он всё-таки доплыл…. До вожделенного берега оставалось не более двухсот метров. Но видимо именно это и расслабило измученного Герцога. Зная по опыту, что акулы не охотятся на мелководье, он вложился в последний рывок, и вплывая в безопасную зону, сделал себе роскошь не оглянуться на преследователей. Резкая боль в ступне левой ноги ясно дала ему понять, что так сделал он зря. Самая крупная из трёх акул, голубо-жёлтого цвета, с многочисленными шрамами на боках, сложила плавники и в накате достала-таки левую ногу Герцога, оттяпав у того половину стопы, оставив на развод землянину только пятку. Оглянувшись, молодой мужчина увидел жёлтые, горящие ненавистью глаза старой акулы, на двадцать сантиметров торчащие от уровня равнодушного океана. Акула торчала на мели, как большой баркас на мелководье и её взгляд ясно говорил – я буду тебя ждать…
Потом был океан жгучей боли, стайки рыбёшек, крабов, медуз, птицы в небе – всем хотелось отведать крови и плоти раненого человека. На острове к ним присоединились всевозможные насекомые, даже мелкие существа, похожие на лысых крыс. Всем хотелось есть. Лысых крыс Герцог задавил голыми руками штук десять, остальные разбежались, возмущённо пища. Герцог лианой перетянул себе ногу, чтобы прекратить кровотечение, потом сорвал несколько крупных пальмовых листов и как смог замотал свою окровавленную культяшку. – К финишу наверно приплывёт одна моя голова, а грести буду ушами. – Успел подумать Герцог, проваливаясь в темноту горячечного бреда.
Глава№2 Флонда Монастырь Тростофф
И вышел другой конь, рыжий, и сидящему на нём
Дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг
друга, и дан ему большой меч….
Свинцово-пепельные тучи лениво клубились на небосводе, извергая из своего бездонного чрева мириады капель. Мокрые горы угрюмо взирали на поливающее их небо, но ничего поделать не могли, и в бессильной ярости бодали небесных коров своими остриями, хоть так выражая своё недовольство. Куда ни простирался взгляд, везде виднелись высоченные горные массивы, упирающиеся в мокрое небо.
Не было ни ветра, ни весёлого гомона птах небесных, везде царил вкрадчивый шепот дождя, который бубнил – давай спать, что тебе жизнь, она не имеет смысла, закрой глаза и спи, ведь сон лучше жизни, а смерть лучше сна… Необоримым чарам дождя поддались и гигантские деревья, и чахлая трава, и даже неутомимые муравьи, и прочие насекомые, двигались, как в вязком клее.