А если отвлечься от остального, не очень важного в данный момент, то что у нас получиться? А получиться, что такой нож сделан на станке?
Поблагодарив парня, я отдал ему нож. Парень тут же радостно вдел эту заразу в ножны на поясе, и удвоил внимание, обращенное к Иве. Только вот эффекта не прибавилось явно. Кстати сказать, ножны выглядели гораздо лучше, чем то, что в них вставлено. Никак не мог я это ножом называть. Сделано кое-как…
— Пойдем. — Потянула меня Ива за руку. Неуклюжие ухаживания парня ей явно давно надоели.
Я преувеличенно слабо оперся на ее локоть слева, на палку справа, и мы вдвоем неторопливо потащились по жаркой улице дальше, на осмотр достопримечательностей.
По долгу службы всех нас немного учили разбираться в промышленном оборудовании. Особенно в примитивном. Это называлось — вторая специальность. Слишком уж дорого обходиться место в звездолете, чтобы туда грузились ограниченные специалисты. А молодой колонии нужны люди — специалисты по всем областям знаний. Особенно те, кто понимает промышленное оборудование, кто может собрать простейшие механизмы…
Колония нуждается не только в военных. Ей нужны и те, кто будет налаживать нормальную жизнь, кто сможет обслуживать громадные производственные комплексы, а те, кто защитят колонию от военной опасности, обычно идут на втором месте.
То есть, я мог сконструировать небольшой станок, наладить или собрать заново несложный движок, построить даже плавильную печь для выплавки стали…
Спец по промышленности, одновременно — офицер Десанта Северного Блока. Снабженный даже такими штуками, как «Алый восход» и знанием…
Ведь именно знание — самое страшное оружие…
Глава 7
Деревня жила своей жизнью.
Жизнь эта была тиха и нетороплива, и совершенно не понятна постороннему.
Ветка куда-то исчезла, да так, что я не сразу это и понял, и со мной осталась только Ива. Теперь ей приходилось справляться за двоих, но я не замечал, что девушка очень уж этим тяготилась. Я уже чаще выходил из дома, шатался по всей деревни, и действовал так, как нас учили — молчать и слушать, слушать и молчать, а потом думать, думать и еще раз думать…
Я восстановился уже полностью, насколько я знал свой организм. Ничего нигде не болело, все спокойно и хорошо… Я уже было подумывал, а не начать ли регулярные тренировки, но представил, как к этому отнесутся крестьяне, и быстро отказался от этого. Вот как начнут вопить про колдовство, и все, конец мне.
Так что пока подождем. Пока надо стать тут своим…
Это будет не так просто, как может показаться. Одно дело — изучить тут все, излазить каждый закоулок, но совсем другое дело — даже не то чтобы подружиться с людьми, даже лучшему другу всего не покажут, а стать одним из них, такой же привычной частью пейзажа, как голопузые детишки на улочках и степенные дедки на крылечках своих домов.
Для начала, у меня есть Ива, которая вполне не прочь исполнять свои обязанности сиделки и дальше. Ее семья не протестовала… Насколько я понял, Ветка была ее сестрой, только не родной, а какой-то дальней. Деревня-то маленькая, тут все друг другу родственники уже давно.
Вот семейка Ивы мне не понравилась сразу и надолго. Как только повела она меня с ней знакомится, я сразу понял, что это не очень хорошая идея.
Семья ее занимала два дома почти в центре деревни — было в ней человек двадцать. В основном, молодежь, но много детей. Глава семьи — мужик лет сорока по земному, проявлял полное безразличие к чему бы то ни было. Такое ощущение, что рухни сейчас крыша на голову этого крестьянина с широченными плечами и усталым лицом — так он вздохнет и произнесет совершенно по земному — «на все воля Аллаха, а Аллах велик…»
Ну ладно, бывает. На Земле и не такие типы встречаются.
Мамаша Ивы… Тут вокруг мужика крутились сразу три бабы в возрасте, одна даже вроде как молодая, постарше Ивы лет на десять… Это — жены вот этого мужика… Многоженство. Теперь понятно, почему мне Иву и Ветку сразу сунули. Типа, за мужчиной должно следить не менее двух женщин.
Надо же, хорошо они тут устроились… Три жены, дети и дочери, вон и бабка в углу что-то шамкает — небось, колдуна проклинает, карга старая… Сыновья сидят смирно, им, как и папаше, все по барабану. Дочки — Ветка, Ива и еще одна, остальные — совсем малышня, голопузые, в рубашках одних. Не понять даже, мальчики или девочки. Дети, короче говоря.
Семейка и в самом деле была еще та. Первое впечатление быстро стало гораздо более глубоким и странным. Если мужику, похоже, в самом деле все до фени, но вот по его старшим деткам этого не сказать. Парни какие-то уж больно тихие, но и вместе с тем какие-то странноватые. Достаточно посмотреть на их фальшивые ухмылки и разговорчики, которые они вели по углам, иногда косясь на меня и Иву.
Ива при этих разговорах становилась чуть ближе ко мне — не то сама меня защищать, не то прося, чтоб я ее защитил, не понятно.
Да к тому же в доме было просто плохо.
Средневековье. Всю муть телепостановок, благородных рыцарей и мудрых вельмож, выдуло из меня за миг. Средневековье — вот оно, вокруг тебя. Дома-развалюхи, вжимающиеся в землю, низкие потолки, темные помещения, в которых воняет потом и людьми, грязь, болезни, мерзость, и кто знает, что еще…
Гадость. А особенно люди. Почему-то у меня возникло стойкое чувство — к этим товарищам спиной лучше не поворачиваться. Ни при каких обстоятельствах. А еще лучше — просто заблаговременно прибить всю эту шальную братию и жить дальше, беспокоясь гораздо меньше.
И еще — в доме было душно. Несмотря на то, что это строение было раза в три больше моего домика на окраине, несмотря на то, что щели тут были едва ли не в каждом бревне, все равно тут было душно и жарко. Вязкая и липкая духота проникала неторопливо проникала под одежду, под кожу… И сидеть тут было выше моих сил.
В конце концов я решил оставаться в своем доме, пока меня оттуда не выгонят. А Ива осталась со мной — просто так.
Ветка же как-то быстро куда-то делась. Несколько раз я видел ее с тем самым парнем, у которого смотрел нож. С Шестым Охотником. Я надеялся, что у нее был хороший и добрый парень. Может, просто Иве он не очень понравился.
Я много ходил по деревне. Познакомился почти со всеми, кого только встретил… Все это — дело простое. Идешь по улице вместе с Ивой, тут кто-нибудь ее окликает, лезешь в разговор, и через пару минут уже разговаривают с тобой. И потом с полчаса знакомишься с человеком. В основном попадались люди хорошие, а если нехорошие — велика ли беда, идешь дальше, вот и все. Все по тому же сценарию, как и с тем самым шестым охотником. Просто до отвращения.
Одному помог крыльцо чинить — подержал инструменты. Другому помог воду донести, третьему сочувственно покивал в разговоре… И скоро уже здороваются не только с Ивой, но еще и со мной. А потом я уже стал ходить один, и со мной все же здоровались. Поначалу с некоторой опаской, но потом уже спокойно, как с односельчанином.
Я оказался прав. Настоящих имен тут не использовали, совсем не использовали. Только какие-то прозвища. Большой, Трезуб, Востряк и так далее, и тому подобное — так они примерно переводились. Если отбросить части всего такого — глубинка, и имена такие же, как и все тут — старые, исконные, освященные славными предками…
Мне пришлось задумываться. А самому-то как назваться, чтобы тут не выделиться? Но, подумав, решил — а хрен с ними, как был, тем и останусь. Поздно уже что-то менять…
— Кен — это зверек такой, наподобие мышки. — Объяснил я доверчивой Иве. На большее фантазии в тот момент что-то не хватило.
Ее глаза сразу же вспыхнули.
— Так значит ты мне соврал там, у большой стальной птицы? — Она широко улыбнулась. — Кен, больше так не делай, никогда! Мы не должны друг другу врать, это не правильно, наш Бог запрещает людям говорить неправду!
— Хорошо, Ива, я больше так не буду делать! — Улыбнулся я насколько мог шире.
— Впрочем… — Ива помрачнела чуть-чуть, словно легкая тучка набежала на солнышко, — я тебе тогда поверила… Больше так не делай, никогда не делай!
Впрочем, местные и это имя выговаривали неправильно. Не «Кен», а «Кьен» или даже «Ньен»… Ладно, буду Ньеном… Хоть горшком назовите, только в печку не сразу ставьте.
Познакомился я и с начальством этой деревеньки.
Итак, начальство. Не скажу, что совсем уж приятно познакомится, но все же — начальство, как ни крути. Всего их трое. Староста, Главный Охотник и Главная Женщина…
Был еще один, знахарь и жрец, как я перевел для себя. Насколько я понял, знахарь, он же шаман, олицетворял собой связь между славными предками, и заодно командовал связью с богами. То есть если надо поговорить с усопшим дедушкой или передать просьбу одному из многочисленных духов — вот он, тут как тут. Храм в центре площади, заходите, за умеренную плату…
Но все же управленческих функций этот товарищ не имел, хотя, судя по тому, как уважительно о них отзывались, власть имели немалую.
— Что они делают? — Хмуро спросил я у Ивы вечером. Мы как раз сели есть — еду Ива готовила сама, я не знаю, откуда она все это брала. Может, из закромов родины? Деревня выделила на поправление здоровья демона, свалившегося с неба в большой железной горе?
— Делают? — не поняла меня Ива.
— Ну, как они управляют?
— А… — Ива осторожно попробовала ложкой кашу — не горячая ли? Каша уже вполне остыла, что совсем не сказалось на ее вкусе, кстати. Зимой и летом — одним цветом… Что? Правильно, говно.
— Староста — глава деревни и всех мест, что составляют нашу деревню. — Наставительно произнесла Ива.
— Ясно. Но что тогда делают главная женщина и главный охотник?
Ива еще раз вздохнула.
— Главный Охотник — глава мужчин. Всех мужчин рода. Охотников, сеятелей, пахарей, пастухов… Он говорит, как надо охотится нам, чтобы у нас была еда. А Главная Женщина — глава женщин. Она решает, как и когда сажать и убирать урожай. Понимаешь?
— Наверное…
— Не наверное. Кьен, смотри, это же просто. Глава мужчин — он глава всех мужчин рода. Все мужчины идут к нему. Когда проводить охоту, кому первому помогать строить дом, когда мужчине можно брать в дом первую жену… И остальных жен тоже. А Главная Женщина говорит за всех женщин рода. Кому замуж пора, кому нет, как пряжу ткать, кому из девушек с кем жить и что делать, если девушку мужчина обидел. А если дело слишком сложное, то тогда зовут старосту.
— Да, Ива, я понимаю… Кажется.
Вот такое вот примитивное распределение обязанностей. Кто-то решает это, кто-то — совсем другое, а староста командует всеми остальными, то есть исполняет собой функцию административной власти.
— Ива, скажи еще. А если на вас нападут враги? Кто решает, как надо обороняться, где расставить воинов?
— Такого давно уже не было. — Ива задумалась. — Враги? Наши враги не пройдут через скалы. Я была еще совсем маленькой, когда через скалы к нам шли еретики от Большой Воды. Прошлый Главный охотник собрал мужчин, и позвал соседей из соседней деревни. Они встали на скалах и стали бросать камни вниз. Еретики не прошли, повернули назад. А мы получили много стали и много полезных вещей. У моего отца дома есть шлем одного из еретиков. Он его никому не показывает, это талисман нашей семьи.
Значит, вокруг скалы, и сюда ведут только пара троп, которые оборонять проще простого? Хорошо же ребята устроились. Караваны пропускают, а всех остальных заворачивают на перевалах.
— Бывало ли так, что не успевали остановить разбойников? — Спросил я Иву.
— Один раз было. Мама мне рассказывала, что раньше приходила большая армия, которую не успели остановить на скалах, и нам пришлось прятаться в лесу, пока они не ушли. Моя мама тогда еще была девочкой.
Значит, верно. Не такая уж у них и надежная оборона. Если прошли один раз, то пройдут и снова.
— А жрец — он что? Что у вас делает жрец?
— Кьен, откуда у тебя столько вопросов? Ты их специально придумываешь целый день, и чтобы поговорить со мной вечером? Священник говорит с духами лесов и полей, вод и воздуха, он просит урожай и зверя в силки, он отваживает опасных хищников и лечит болезни. А еще священник дает нам возможность общаться с Богом. Разве у вас не так, Кьен?
Вот так, именно с большой буквы — Богом. Значит, бог у них один, значит, у них монотеистическая религия… И что это значит? Да собственно, ничего. Пока сам не посмотрю, ничего сказать нельзя…
— У нас? — Призадумался я. — не знаю… Немного не так. Я совсем ничего не помню, совсем ничего! Ива, скажи, а большой город на берегу Большой воды — это столица Империи?
— Говорят, что нет. — Ива чуть насторожилась. — Говорят, что это всего лишь одна деревня Империи, а ее столица лежит на большом острове, очень-очень большом, за далекими лесами и страшными морями…
Она стала рассказывать что-то такое сказочное, про летающих китов, льющих огонь на неосторожных путников, и про черных колдунов, что жили на пути в Империю, но вот только я ее уже не слушал.
Я думал.
Уже давно я пришел к выводу, что надо как-то тут определяться. А как это сделать? Чтобы работа была, и чтобы люди тебя уважали… Несмотря ни на что, я чувствовал к себе настороженное отношение. Вот как Ива сейчас… Меня просто боялись, как чего-то непонятного. Я не укладывался в их привычную картину.
А что сделать, чтобы тебя не боялись? Правильно, надо просто стать кем-то, кого они будут понимать до донышка. Такой же трудяга, с рассвета и до зари вкалывающий где попало, лишь бы занятым был, и при этом — с молитвами, или заклинаниями…
Я машинально ел, не чувствуя чуть резинового привкуса тана. Вкусная же эта еда… Особенно когда долго не есть.
Хочешь не хочешь, а придется вписываться в эту систему. Я уже неплохо начал, еще пару лет, и я буду тут почти как свой. Другая проблема, что мне тут совершенно не хочется быть ни как свой, ни как вообще кто-то.
В цивилизацию мне хочется. В мир больших городов, удобных квартир, флаеров и мировой Сети. Залов, баров, кинотеатров, где так хорошо бы посмотреть пару фильмов в уютном кресле. Особенно если рядом будет такая милая девушка, как Ива.